.
Фалин, как и Горбачев, полагал, что Германия обязательно воссоединится, однако происходить это будет постепенно. Горбачев пытался остановить этот процесс, а не контролировать его, в то же время Фалин решился на один хитрый шаг – возможно, даже слишком хитрый. В обход Шеварднадзе и Квицинского он направил в Бонн неофициального представителя СССР с посланием для Хорста Тельчика, советника Коля по внешней политике. В сообщении говорилось, что “произойти может практически что угодно”. Подобная формулировка перекликалась со словами Горбачева о том, что история сама все решит, поэтому Черняев не увидел в действиях Фалина ничего опасного. Позднее он сказал Грачеву, что как раз “искал способ польстить уязвленному самолюбию Фалина, который был расстроен тем, что не участвовал в обсуждении” германского вопроса. Однако Фалин не сообщил Черняеву, что его посланник также озвучит Тельчику идею создания немецкой конфедерации, несмотря на то, что Горбачев не был готов к подобному шагу, хотя это продлило бы существование ГДР еще на некоторое время[1664].
Сообщение должен был доставить чиновник аппарата ЦК Николай Португалов, не выпускавший сигареты из рук. Ранее он многократно выполнял подобные неофициальные поручения. Встретившись с Тельчиком 21 ноября, он передал ему два рукописных послания[1665]. В одном излагалась “официальная позиция” Москвы, предполагавшая, что две Германии будут продолжать существовать раздельно еще некоторое время и что “создание общей европейской системы безопасности имеет приоритет над решением германского вопроса”. Вторая записка имела заголовок “Неофициальные размышления”, исключавший связь с Кремлем. В ней говорилось о том, что советское руководство готово рассмотреть самые разные варианты и в среднесрочной перспективе может “дать зеленый свет созданию германской конфедерации”[1666].
Грачев заявил в своей книге, что действия Фалина “граничили с политическим авантюризмом”. Граничили? Его операция – это невероятный и несанкционированный шаг, где Горбачев таинственным образом оказался как фактическим адресатом послания, так и его мнимым инициатором. Фалин осознавал, что “не сможет убедить своего начальника в целесообразности создания германской конфедерации”, поэтому он подумал, что вместо него это может сделать канцлер Коль[1667]. Однако Фалин достиг обратного результата. Предполагалось, что Коль позвонит Горбачеву и получит его одобрение, однако канцлер принял сообщение к сведению и выступил с односторонней инициативой, будучи уверен, что Горбачев и его окружение допускают возможность воссоединения Германии. “Настало время проявить инициативу”, – пояснял позицию ФРГ глава администрации Геншера