. Практически одновременно с этим Горбачев укрепил свои позиции на успешно прошедшем XXVIII съезде партии. Накануне приезда Гельмута Коля в Москву, намеченного на 14 июля, Валентин Фалин предпринял последнюю отчаянную попытку ужесточить советскую позицию по Германии. Вначале он написал Горбачеву “строгую записку”, а затем попросил уделить ему 10–15 минут. Генсек позвонил ему тем же вечером. Фалин вновь предупредил начальника о возможном аншлюсе Германии, а также призвал не соглашаться на членство Германии в НАТО и стоять до конца за ее неучастие в военных делах альянса (по примеру Франции). Горбачев ответил: “Сделаю, что могу. Только боюсь, что поезд уже ушел”
[1922].
Визит Коля прошел максимально гладко. Во время встречи при закрытых дверях в роскошном неоготическом особняке МИДа на улице Алексея Толстого Коль провозгласил наступление “новой эры” в советско-германских отношениях[1923]. Горбачев согласился с тем, что НАТО трансформируется, и отметил, что советское общественное мнение также постепенно меняется. За два дня лидеры окончательно урегулировали германский вопрос. Было решено, что объединенная Германия будет состоять из ФРГ, ГДР и Берлина, а граница нового государства пройдет по нынешней границе, что позволит защитить земли, которые отошли Польше и другим восточноевропейским странам после войны. Германия должна будет отказаться от ядерного, химического и биологического оружия. Советские войска получат право оставаться на территории ГДР на протяжении трех-четырех лет. НАТО не будет размещать свои военные силы в восточной части страны, пока советские войска ее не покинут. “Объединенная Германия может быть членом НАТО”, – заявил Горбачев.
На последних переговорах с Колем вопрос о дальнейшем расширении НАТО в Восточную Европу не поднимался. Вместо этого лидеры обсудили, следует ли расширить территорию Западной Германии, действующего члена НАТО. Согласно формулировке двух историков, по итогам встречи “Варшавский блок потерял одного участника, а также часть территории и политического веса”, и со временем “эта асимметрия разрослась подобно снежному кому и сыграла большую роль в геостратегическом балансе между Россией и Западом”[1924].
“Прорыв совершен! – торжествовал в своем дневнике Тельчик. – Просто сенсация! Мы не ожидали таких недвусмысленных заявлений от Горбачева. Кто мог предсказать такой результат? Невероятный триумф для нашего канцлера”. Коль, как и Буш, пытался скрыть свою радость, хотя оба они получили то, чего сильно хотели. Коль также пошел на уступки и согласился сократить число немецких военнослужащих до 370 тысяч человек, что на 130 тысяч меньше, чем было у Западной Германии в 1989 году. Ранее он кредитовал СССР на 3 миллиарда долларов и был готов выплачивать миллионы на поддержку советских солдат в Восточной Германии и обеспечить их жильем по возвращении домой. Однако когда заместитель премьер-министра СССР Степан Ситарян попросил министра финансов ФРГ о новых кредитах (Горбачев был слишком мягок для подобных бесед), ему ответили, что этот вопрос необходимо рассмотреть при участии нескольких сторон, в том числе МВФ