. Но сам он прекрасно понимал, что сталинский вопрос еще далеко не решен, и продолжал мучительно раздумывать над ним. Одним из относительно немногочисленных людей в его окружении, осуждавших Сталина, была коллега его жены по институтской кафедре, у которой в 1937 году арестовали мать. По воспоминаниям этой коллеги Раисы, ее и Горбачева сблизил этот опыт, а также – “долгие дискуссии о Сталине, которые вели мы с Михаилом”
[302].
Продвижение Горбачева на пост первого секретаря Ставропольского горкома комсомола в сентябре 1956 года впервые позволило ему ощутить вкус относительно независимой власти. Разумеется, он по-прежнему подчинялся и горкому КПСС, и крайкомовским комсомольским властям, и все-таки у него появилась возможность реализовывать собственные идеи. В своем первом выступлении в должности главы городской комсомольской организации в ноябре 1956 года он обратился к вопросам образования: “Как же так – многие комсомольцы в пединституте учатся на ‘тройки’? Это значит, что студенты-троечники станут специалистами-троечниками, и результаты их работы тоже будут на ‘тройку’”. Какой прок от лекторов-комсомольцев, спрашивал он, если они вколачивают подшефной молодежи самые примитивные мысли: “Это хорошо, а это плохо”[303].
Горбачев сосредоточил внимание на выпускниках школ и вузов, которые никак не могли найти подходящую работу и мрачно глядели в будущее. И снова он пришел к идее организовать дискуссионный клуб, чтобы пробудить молодежь, подтолкнуть ее к переустройству жизни в стране. В ту пору подобные клубы, по его словам, были “новшеством неслыханным”, хотя в позднейшие годы они стали появляться в других городах. Для первой встречи, которая должна была пройти в Доме учителя, Горбачев выбрал вроде бы политически нейтральную тему – “Поговорим о вкусах”, но все равно “бдительные доброхоты” оповестили городское партийное начальство о намечающемся подозрительном событии: “В самом центре… Какой-то щит… Явная провокация!” Первая дискуссия прошла удачно, за ней последовали другие, на которые приходило уже больше народу, так что для них потребовалось более просторное помещение, и не где-нибудь, а в местном Клубе милиции. Горбачев председательствовал на всех этих встречах и следил за тем, чтобы затеянные им обсуждения не выходили за рамки положенного. Однажды (и это “запомнилось на всю жизнь”) “какой-то молодой парень”, явно начитанный и образованный, стал обвинять Горбачева и остальных в том, что они сводят всю культуру к одной коммунистической идеологии, тогда как культура – это “прежде всего сам человек со всей его многовековой историей”. Горбачев вместе с заведующим кафедрой местного пединститута бросились в контратаку и принялись убеждать оппонента в том, что “именно социализм унаследовал и воспринял все богатство духовного наследия человечества, только он открыл дорогу к культуре миллионам”. Более искушенный в идеологических спорах и к тому же вооруженный председательскими полномочиями, Горбачев сокрушил “идейного противника”. Несчастный студент всего лишь отважился “обсуждать проблемы”, то есть попытался сделать ровно то, чем так гордился сам комсомольский лидер, а вот Горбачевым, по его позднейшему признанию, двигали совсем иные соображения: “В тот момент я больше всего думал о том, что могут прикрыть дискуссионный клуб, которым все мы так дорожили”