В присутствии Павлы Леонтьевны Фаина обычно избегала выражаться.
— Это выражение из Таганрога, — смутилась Фаина. — Был у нас на Соборной площади рыбный магазин Лазарева, лучший в городе, а там старшим приказчиком служил Рувим Самойлович, ужасный грубиян. "Чтобы тебе кожей с ж. ы торговать!" было его любимым проклятьем.
— Надеюсь, что до такой крайности дело не дойдет, — вздохнула Павла Леонтьевна.
Одна из актрис Передвижного театра писала, что собралась на лето в Архангельск и что в труппе много "дыр", то есть — незанятых вакансий. "Еще бы! — хмыкала Фаина. — Архангельск — это же край земли!" Но что поделать — нужда и на край земли погонит. Поехали в Архангельск.
Архангельск встретил наших актрис проливным дождем. Пока грузились на извозчика, вокзальные мазурики украли у Фаины чемодан. Из трех выбрали тот, в котором были лучшие платья, жемчужное ожерелье, подаренное Гутиным, еще несколько "побрякушек" и контрабандные духи, привозимые в Баку из Персии. Перед отъездом из Баку Фаина купила в запас три флакона. Духи стоили бешеных денег, но зато были настоящими французскими и замечательно пахли. В гневе Фаина перешла на идиш и прокляла вора всеми известными ей проклятьями, начиная с того, чтобы штаны его протерлись от шивы, и заканчивая пожеланием, чтобы его имя вернулось домой[37].
— Иностранцы? — подозрительно поинтересовался извозчик.
В Архангельске евреев было мало, и полтысячи не наберется, поэтому идиш здесь звучал иностранным языком.
— Артистки, — успокоила его Павла Леонтьевна.
Летний театр Гагаринского сквера был похож на все знакомые Фаине летние театры сразу — от малаховского до святогорского санаторного. Зал здесь был больше, чем в Святогорске — на четыреста мест, но сам театр понравился меньше, потому что был старым и требовал хорошего ремонта. В Архангельске тогда не было постоянной труппы, потому что зимние сезоны здесь считались невыгодными. Гастролеры приезжали только на лето, оттого и театр был летним.
В Архангельске с Фаиной произошло два события, заслуживающих упоминания. О первом, краже чемодана, уже было упомянуто. Вторым событием стала роль спекулянтки в спектакле по пьесе "Шторм" Владимира Билль-Белоцерковского. Пьеса была "свежей", ее премьера состоялась 8 декабря 1925 года на сцене театра МГСПС (так тогда назывался театр имени Моссовета) и модной. Как и многие пьесы того времени "Шторм" представлял собой хронику событий, происходивших в одном из уездных городов России в годы Гражданской войны, и показывал все трудности, с которыми столкнулась молодая Советская республика — голод, разруха, тиф и т. д. Откровенно говоря, "Шторм" был унылой пьесой, но считался одним из шедевров социалистического реализма, поскольку с идеологической точки зрения был написан безукоризненно.