Если бы Фаина знала, что со временем на сцене Театра сатиры будут ставить Островского, Бомарше, Грибоедова, и ее любимого Чехова, то она бы без раздумий согласилась бы и, вне всяких сомнений, стала бы звездой этого славного театра. Но Раневская сочла эту, как она выразилась, "затею" несерьезной и отказалась. Алексеев, на которого молодая актриса произвела впечатление, предложил ей не рубить сплеча, а подумать.
— Что тут думать? — ответила Фаина. — Сценок ваших я в Крыму наигралась досыта…
Алексеев обиделся и сохранил эту обиду на всю жизнь. И Алексеев, и Раневская прожили долгую жизнь (правда, Алексееву не повезло, его дважды репрессировали), время от времени они встречались в обществе, но Алексеев неизменно делал вид, будто не узнает Раневскую. Так-то вот.
Денежная реформа 1922–1924 годов, в ходе которой старые, перманентно обесценившиеся "совзнаки" менялись на твердые, обеспеченные золотом червонцы, позволяла гражданам делать накопления, не опасаясь того, что за несколько месяцев они превратятся в пыль. Сезон в Казани не принес морального удовлетворения, но с точки зрения заработка он был неплохим и позволил Раневской и Вульф провести несколько месяцев в Москве в поисках работы. Поиски растянулись на месяцы, потому что актрисам с опытом обычно не отказывали сразу. "Зайдите через пару недель…". "Приходите через месяц, возможно что-то найдется…". "Надо подумать…". Лучше бы отказывали сразу, чем обнадеживать. Раневская с Вульф начали подумывать о том, куда бы им поехать (дело осложнялось тем, что был ноябрь и зимний сезон давно начался), когда на Петровке у Пассажа, в котором давно уже не торговали, случайно встретили режиссера Павла Рудина. Павел Анатольевич рассказал, что он работает в передвижном театре при Московском отделе народного образования (МОНО). К стыду своему, Фаина с Павлой Леонтьевной даже не подозревали о существовании такого театра. Узнав, что его друзья ищут места, Рудин пригласил их к себе. "Это, конечно, не Малый и не Художественный, но роли для вас найдутся и платят нам, "передвижникам", хорошо", — сказал он.
Малый… Художественный… "Мало хорошо, а много еще лучше", гласит еврейская пословица. Фаина с Павлой Леонтьевной приняли предложение Рудина с радостью. Во-первых, им обеим было приятно работать с Павлом Анатольевичем. Во-вторых, они уже собирались уезжать из Москвы в провинцию в поисках места. А тут такая удача! Хоть и передвижной театр, да "настоящий", классический, без новомодных "выкрутасов-прибамбасов", от которых только голова болит.