Возможно, никто не сможет мне помочь. Если мне суждено умереть, то пусть так и будет. Я устал бороться.
Раскат грома заставил меня вздрогнуть. Я закрыл глаза и сосредоточился на ощущении капель дождя на лице. Так я чувствовал себя живым и полным сил. Счастливым быть очень легко.
Минут сорок я лежал в полнейшем спокойствии, пока меня не нашли. Одетт помогла мне встать и сказала, что нужно возвращаться назад. Были бы у меня силы, я бы просто так не сдался, но пришлось подчиниться.
Как же больно ходить. Чувства постепенно возвращались ко мне. Когда я оказался в палате, то сразу же рухнул на кровать. Родные с беспокойством наблюдали за мной. Их пугало мое молчание. Они хотели, чтобы я хоть что-нибудь сказал. А я не мог.
– Как ты себя чувствуешь? Уже лучше? – спросила бабушка, присаживаясь на край кровати.
Я лишь смотрел на нее пустыми глазами.
– Пожалуйста, Маэль, ну хоть головой кивни… – умоляла она.
Но я не мог. Как мне кивать, если я плохо себя чувствую?
– Видимо, все слишком плохо. Они предупреждали, что мозг может сильно пострадать, – в разговор вмешался дед, который с важным видом стоял у окна.
Я видел, с каким ужасом в глазах взглянула на него Одетт.
Внезапно в палату вошел доктор.
– Ну как он? Сам ходить уже пробовал? – спросил он, осматривая меня.
– Да он уже в парк сбежать умудрился, – иронично сказал дед и вновь отвернулся к окну. Я знаю, что мое поведение вызывало у него раздражение.
– Это уже хорошо. Пускай, ему это только на пользу пойдет, – ответил доктор.
– Вы уверены, что в его мозгу не произошло никаких изменений? – с волнением в голосе спросила бабушка.
– А вы как думаете? Если он уже попытался сбежать из палаты, то ничего страшного точно не произошло, – шутливо сказал врач.
– А когда он начнет говорить? – не унималась она.
– Это уже от него самого зависит. Пусть учится. И вы больше с ним разговаривайте, – сказал доктор и вышел из кабинета.
Одетт тяжело вздохнула, обняла меня и, как обычно, заплакала.
– Если бы я только могла взять всю твою боль себе…
Бабушка часто говорила эту фразу. Только зачем постоянно повторять то, чего никогда не будет?
Дед отошел от окна и направился к выходу.
– Я жду тебя в машине, – сказал он ей и вышел.
Она с печалью посмотрела на меня и вытерла слезы. Я бы хотел пожалеть ее, но не мог.
Одетт встала и тоже направилась к двери.
– Я еще приеду. Только никуда не убегай, пожалуйста, – попросила она и с убитым видом вышла из палаты. Я лишь молча кивнул и, выждав минут десять, решил прогуляться по коридорам больницы.
Тут оказалось довольно просторно. Куча разных кабинетов и палат, автоматы с шоколадками и свой сад. Правда, слишком скучно, даже несмотря на то что я оказался в детском отделении. Делать тут абсолютно нечего. Когда мне надоело слоняться по белым больничным коридорам, я отправился в сад.