Я ничего не ответила.
«Пообедаем ближе к вечеру»… Или поужинаем ближе к утру… Нет, он ничего такого не писал… А зачем ему со мной обедать и ужинать?
Как бы я себя ни уговаривала, больше всего на свете мне хотелось с ним поговорить, посидеть напротив или рядом. Чтобы он смотрел на меня так, как вчера. Я физически чувствовала его взгляды. На меня так уже миллион лет никто не смотрел. И я не думала, что такое еще будет.
Встала Мариша и, громко охая и приговаривая, что она могла бы спать еще полдня, пришлепала на кухню, обняла меня. Я как-то внутренне напряглась. Она искренне со мной разговаривает?
– Мам… – Мариша прижалась ко мне щекой. – Что ты такая задумчивая? Что случилось?
– Плохо спала, – коротко ответила я.
И еще – я могла бы сказать ей – я встретила через много лет того, кто бы мог быть твоим отцом. Но я решила свою жизнь по-другому. И теперь я больше всего на свете хочу с ним общаться. Он интересный, он талантливый, он совсем не постарел, он великолепно выглядит, и ему, кажется, нравлюсь я. И при этом я понимаю, что я должна все это забыть прямо сейчас, сию секунду. Сделать волевое усилие. И мало того – прямо написать об этом ему. Что я не имею права с ним ни ужинать, ни завтракать, ни переписываться.
Я ничего этого не могла сказать Марише. Только молча на нее посмотрела. Разве она может меня понять? Нет. И рассказать я этого никому не могу. Моя подруга давно встречается с женатым, мучается, расстается, снова куда-то с ним едет. И каждый день пишет письма и звонит на религиозный канал. Вторая подруга крепко замужем. Так крепко, что муж ничего без нее сказать не может. Встретишь его на улице – они живут неподалеку – спросишь: «Как дела?» Он начинает рассказывать: «Так Лена… это… она… у нее…» Спросишь: «Куда идешь?», отвечает: «Так это… Лена… ей надо муки…» Спросишь: «Решили, куда летом поедете?», отвечает «Лена не знает еще…» И они счастливы абсолютно, если и есть у них горести, то не имеющие отношения к личной жизни.
Так что ни у той, ни у другой подруги моя история поддержки не вызовет. А самое главное, я не готова рассказывать кому бы то ни было о таком сокровенном. И эфемерном. Ведь ничего, кроме ощущений, сожалений и желаний нет. И не будет.
Я открыла телефон и удалила контакт «Алёша», который вчера создала. И всю нашу короткую переписку. Ровно через минуту поняла, что ничего глупее сделать я не могла. Ведь я даже теперь не знаю его номер телефона. Вчера как-то сгоряча обменялись улыбками, взглядами, номерами телефонов… А зачем мне его номер? Чтобы не отвечать? Так никто мне не обещал, что он будет звонить и писать мне каждые полчаса.