– Законы чего? – слегка удивился Алёша. Но как-то не слишком. Может быть, он сам об этом думает?
– Все вообще законы.
У лифта соседка с третьего этажа, Алина, похожая на постаревшую куколку, поздоровалась с нами и неожиданно сама заговорила с Алёшей. Алина моя ровесница, мы это как-то выясняли, у нее такого же возраста сын, как Мариша, но соседка недавно вдруг сказала мне, что ей двадцать восемь лет и она хочет встретить человека на всю жизнь. Я думала, что она шутит, и сказала, что мне в таком случае – пятнадцать. Но Алина рассердилась, и сказала, что она отлично помнит, что мне-то сорок три. Из чего я поняла, что ей стало некомфортно в своем возрасте, и она пытается убежать в молодость, которой больше нет.
Сейчас я видела, что Алине сходу понравился Алёша и его одежда. На самом деле, он был одет так просто и так дорого, что это было очевидно. Есть такого рода одежда. Из другого материала, сшитая по каким-то другим лекалам, как будто точно на человека. Может быть, он и заказывает себе одежду. Классический музыкант, если и не мирового уровня в полном смысле этого слова, но гастролирующий по всей стране и всему миру – почему бы ему и не шить себе одежду на заказ у хорошего портного.
Алина смеялась, показывала мелкие ровные зубки, вздыбливала свою огромную челку, закрывающую весь лоб и брови, Алёша вежливо кивал. Алина успела рассказать ему, что только что была в Японии и скоро поедет в Латинскую Америку.
– Пока! – Соседка, выходя, кокетливо улыбнулась и помахала пальчиками.
Когда она вышла, Алёша негромко засмеялся:
– Стал с годами нравиться женщинам.
– Я заметила, – кивнула я. – Чем нравишься, знаешь?
– А ты?
– У тебя пальто очень хорошее.
– Ты издеваешься?
– Почему? Я сама шью, понимаю в этом. У меня так не получится.
– Кроме пальто – ничего не заметила?
– Еще глаза хорошие, – вздохнула я. – Но это расплывчатая категория. Пальто надежнее. Выходим.
Я вставила ключ в дверь, но не успела отпереть, Мариша распахнула ее.
– Мам… – Дочка вопросительно посмотрела на Алёшу и слегка нахмурилась. – Это ветврач?
– Тебе нужен ветврач? – спросила я Маришу. Только что думала, что она не будет кусаться.
– Кошка же родила.
– Мариша, я уже сказала тебе, что это просто кошка. Они рожают каждые три месяца. Не надо делать из этого историю. Алёша, проходи. Это моя дочь, Мариша. Она верит в победу коммунизма, а сегодня хочет кусаться.
Замерли оба. Мариша с тряпкой в руках, Алёша, собираясь перешагнуть порог.
– Заходи, – еще раз сказала я. – Мариша, познакомься. Это Алексей… – я хотела вспомнить отчество Алёши, но, к сожалению, не вспомнила, – Мишечкин. Мой старый друг.