Надежда. Полная надежды.
Несрин закрыла дверь со щелчком.
Один на один, снова в тишине, все еще чувствуя себя незваным гостем, Ирэн скрестила руки на груди.
— Могу я добиться от тебя что-нибудь, прежде, чем мы начнем?
Он просто направился в свою спальню.
— Я бы предпочла гостиную, — сказала она, схватив ее сумку с припасами, которую Каджа поставила на столе в фойе.
— Я предпочел бы быть в постели, находясь в агонии.
Он добавил через широкое плечо:
— И, надеюсь, на этот раз ты не упадешь в обморок.
Он легко переместился со стула на кровать и начал расстегивать куртку.
— Скажи мне, — сказала Ирэн, задерживаясь в дверях. — Скажи мне, что я сделала, что расстроило тебя.
Он снял пиджак.
— Ты имеешь в виду то, что показала меня как какую-то сломанную куклу своим ученицам, и заставила их вытаскивать меня с лошади, как какую-то варенную рыбёшку?
Она застыла, вытаскивая нужные лекарства, прежде чем положить сумку на пол.
— Много людей помогают тебе здесь, во дворце.
— Не так много, как ты думаешь.
— Торре — это место обучения, и люди с твоей травмой не приходят часто — не тогда, когда мы обычно должны прийти к ним. Я показывала помощникам вещи, которые могут помочь с бессчётным числом пациентов в будущем.
— Да, твой ценный, разбитый пациент. Посмотри, насколько я сломлен. Как послушен.
— Я не это имела в виду, и ты это знаешь.
Он сорвал рубашку, почти разорвав ее по швам, когда он поднял ее над головой.
— Это было какое-то наказание? За службу королю? За то, что я из Адарлана?
— Нет. — Он считал, что она может быть такой жестокой, непрофессиональной. — Это именно то, что я только что сказала: я хотела показать им.
— Я не хотел, чтобы ты им показывала!
Ирэн выпрямилась.
Шаол задыхался сквозь зубы.
— Я не хотел, чтобы ты меня провоцировала. Позволив им ухаживать за мной. — его грудь вздымалась, легкие под мышцами работали как гармоника.
— Ты хоть представляешь на что это похоже? Чтобы прийти к, — он махнул рукой на нее, ее тело, ноги, спину — к этому?
У Ирэн было ощущение, что земля ускользнула из-под ног.
— Я знаю, что это сложно…
— Наверное. Но ты сделала это еще сложнее сегодня. Ты заставляешь меня сидеть здесь в основном голым в этой комнате, и все же я никогда не чувствовал себя более обнаженным, чем сегодня утром. — он моргнул, как бы удивившись, что он это озвучил, — удивился, что признался в этом.
— Я… я сожалею.
Это все, что она могла придумать, что сказать.
Его горло подпрыгнуло.
— Все, что я думал, все, что я планировал и хотел… Исчезло. Все, что у меня осталось, это мой король, и этот смешной, тонкий клочок надежды на то, что мы переживем эту войну, и я смогу сделать что-то из этого.