Он изучал её руки, которые сейчас крепко сжимали друг друга, лёжа на её коленях. Представил, как они держат ведро и швабру, представил её с тряпками и грязными тарелками. Увидел их влажными и ноющими от боли. Воображение нарисовало грязную гостиницу и её жителей — то, что они, должно быть, видели и жаждали сделать, когда замечали её.
— Как ты очутилась здесь?
Губы Ирэн превратились в тонкую ниточку, её слезы высохли. Она вздохнула.
— Это долгая история.
— У меня достаточно времени, чтобы её выслушать.
Но она снова покачала головой и, наконец, посмотрела на него. На её лице отразилось… понимание. Эти глаза…
Она не дрогнула, когда сказала:
— Я знаю, кто нанёс тебе эту рану.
Шаол мгновенно затих.
Человек, который забрал у неё мать, которую она так любила, человек, из-за действий которого она была вынуждена бежать и пересечь полмира.
Он кивнул, подтверждая её мысли.
— Это дело рук адарланского короля, — вздохнула Ирэн, снова изучая водоём перед ней. — Он был… одержим?
Слова были чуть больше, чем шёпот, и даже он едва их слышал.
— Да, — сказал он вынужденно. — В течение целых десятилетий. Я… прости, что не рассказал тебе. Мы находим эту тему… весьма деликатной.
— Ибо всё это может вызвать вопросы в части пригодности вашего нового короля к правлению.
— Да, и привести к вопросам, которые лучше всего забыть.
Ирэн коснулась рукой своей груди, её лицо было обеспокоенным и мрачным.
— Неудивительно, что моя магия испытывает ужас от соприкосновения с тёмной материей.
— Прости, — снова сказал он. Это все, что он мог сейчас сказать.
Эти глаза скользнули взглядом по нему, и какая-то мутная пелена в её взгляде пропала.
— Это дает мне дополнительные основания для борьбы с ним. Чтобы навсегда стереть последнее воспоминание о нём. Сейчас это существо ждало меня. Снова насмехалось надо мной. Мне удалось добраться до тебя, но затем темнота вокруг нас стала слишком плотной. Такое чувство, что это существо сделало своего рода… раковину, где и спряталось от меня. Я могла видеть всё… всё, что оно показывало тебе. Твои воспоминания и его.
Она потёрла лицо.
— Тогда я и узнала. Что это было… кто нанёс тебе эту рану. И я увидела, что он с тобой сделал, и все, о чём я могла думать, это как остановить его, как уничтожить его и совершить…
Она поджала губы, как будто они снова начали дрожать.
— Немного добра, — закончил он её фразу. — Ты создала воспоминание о свете и добре.
У него не было слов, чтобы выразить ей свою благодарность за то, что она воссоздала эту память о своей матери в отместку демону, который её убил.