— Да, — сказала Ирэн, расправляя одежду. — Скорее всего, из-за этого «что-то» ты хромаешь хуже, чем раньше.
Шаол подошёл к ней, а потом поцеловал её, не заботясь о том, кто может это видеть. Кто может рассказать. Они все могут катиться в ад. Но если бы за ними наблюдали Шен и другие охранники, то ухмылялись бы от уха до уха.
Шаол подмигнул ей:
— Тогда тебе лучше исцелить меня, Ирэн Тауэрс, потому что я собираюсь сделать «что-то» сегодня вечером.
Она покраснела еще сильнее, но подняла подбородок вверх:
— Давай сначала сосредоточимся на свитках, маленький жулик.
Шаол усмехнулся, широко и безудержно, и почувствовал счастье в каждом дюйме его болящего тела, когда они шли во дворец.
Но радость не может длится вечность.
Шаол почувствовал что-то неладное, когда они вошли в их тихое крыло. Как только он увидел обеспокоенных охранников и испуганных слуг. Ирэн только посмотрела на него, прежде чем они поспешили так быстро, как могли. Боль огнём поглощала его спину и бёдра, но если что-то случилось…
Двери в его комнаты были приоткрыты, два охранника стояли снаружи, полные жалости и страха. Его желудок перевернулся.
Несрин. Если она вернулась, если тут что-то случилось…
Он ворвался в комнаты, заглушая боль тела. В его голове была ревущая тишина.
Дверь в комнаты Несрин была открыта.
Но тело не лежало на кровати. Не было крови на ковре или стенах.
И в его комнате тоже. Но обе спальни… разрушены.
Разрушены, словно какой-то сильный ветер разбил окна и превратил всё это в хаос.
В гостиной было хуже. Золотистый диван, картины, предметы исскуства перевёрнуты или разорваны.
Стол был разломан, ковры перевёрнуты…
Каджа стояла на коленях в углу, собирая кусочки разбитой вазы.
— Будь осторожной, — прошипела Ирэн, шагая к девушке, когда та собирала кусочки голыми руками. — Возьми метлу и совок, а то порежешься.
— Кто это сделал? — тихо спросил Шаол.
Когда она поднялась на ноги, в глазах Каджи вспыхнул страх:
— Всё было в таком состоянии, когда я пришла утром.
Ирэн потребовала ответа:
— Ты ничего не слышала?
Резкое сомнение в этих словах заставило его напрячься. Ирэн не доверяла служанке, но Каджа…
— Когда вы ушли, милорд, я… я взяла выходной, чтобы навестить родных.
Он старался не съёжится. Семья. У неё здесь была семья, и он никогда не удосуживался спросить.
— Могут ли твои родители поклясться в том, что ты была с ними?
Шаол обернулся к целительнице:
— Ирэн.
Ирэн не посмотрела на него, оценивающим взглядом смотря на Каджу. Служанка завяла под этим свирепым взглядом.
— Полагаю, ты оставила дверь открытой, потому что это было правильным решением.