Непонятная возня за стеной, разбудили напарников не хуже ледяной воды. Борода, на ходу передёргивая затвор, бросился к грузовому люку, а Хром занял позицию возле двери. В слабом свете солнечных лучей, пробивающихся сквозь щели в заколоченных досками окнах, сталкер увидел, как Стас возится со стопором.
— Не надо. Лучше через дверь. Мало ли что оттуда на голову свалится.
Спецназовец задумался и согласно махнул рукой.
— Давай. Я страхую, а ты осторожно приоткрывай, — и взял дверь на прицел.
Дверь коротко скрипнула, приоткрылась, впуская в помещение ещё один луч света. Никого не увидев, Борода дал знак Хрому открыть дверь пошире и приставным шагом вышел из кочегарки. Следом выскользнул сталкер, прикрывая Стасу спину.
— Ну, что, обходим кочегарку слева? — спросил, не оборачиваясь спецназовец.
— Лучше справа. Там кусты. За ними и зайдём.
Они двинулись вперёд, и тут вдруг кусты, медленно переваливаясь на своих корнях, пошли к ним навстречу, ветки, задевая за стену и создавали тот шорох, который разбудил друзей. От неожиданности Борода выпустил неоправданно длинную очередь в это ходячее недоразумение. Раздался сдавленный писк, и куст завалился на бок. Второе растение стало поспешно отступать, путаясь в узловатых корнях. Борода выстрелил в переплетение веток, и второй куст завалился на землю.
— Что за хрень? — ошарашено пробормотал Стас. — Всё видел, но вот кусты ходячие, это слишком.
— А это не кусты, — ответил Хром, присев над поверженным противником. Точнее, не совсем кусты.
— Это как? — переспросил Борода, подходя ближе.
— Симбиоз. Какое-то животное, судя по зубам, плотоядное, позволяющее расти в своём теле растениям. Я видал, как хищный тополь прорастает на живом теле. Но он таким образом убивает и потом питается гниющей органикой, пока не пустит корни в землю. А тут полноценный симбиоз. Животное чувствует себя вполне прекрасно с этими ветками, растущими из него.
Стас присел и разглядел тварь поближе. Ростом с большую крысу, с кривыми узловатыми лапами, действительно похожими на корни, с приплюснутой мордой, усеянной острыми и тонкими как иглы зубами, оно внушало отвращение. Из тела там и тут действительно росли ветки, густо покрытые мелкими листочками, источающими тошнотворный трупный запах.
— Вот жизнь! — вдруг в сердцах воскликнул Борода, — мало нам зверья и аномалий. Теперь ещё и кустов опасаться надо.
— И не говори! — поддержал друга Хром. — Пошли, хоть, перекусим, раз всё равно встали, и в дорогу.
— Пошли.
Завтрак много времени не занял. Костёр разводить не стали, а просто поели бутерброды с ветчиной из сухпайка и запили водой. Хотелось уже хоть какой-то определённости, а ещё больше, вырваться из этого малоприятного места, не хуже пресса давящего на мозги. На ближайшем повороте повернули направо и пошли по дороге между автостоянкой, забитой грузовыми машинами и бетонным забором с тянущейся вдоль него теплотрассой. Утеплитель, которым когда-то были обмотаны трубы, давно отвалился и лишь кое-где болтался неряшливыми грязными ошмётками. Местами вездесущий ядовитый плющ настолько густо обвивал теплотрассу, что трубы полностью скрывались в ядовитой зелени. Одинокий шипохвост шмыгнул через дорогу, с ходу влетел в смерч и, коротко мявкнув, разлетелся в гудящей воронке кровавыми брызгами.