— Ничего. Это ты извини. Расслабился, распустил нюни. Всё нормально.
— По-моему, пора закругляться. Я, всё-таки, устала и хочу спать.
Максим рассчитался за ужин, и они вышли на улицу. Юлия взяла его под руку, и они, не спеша пошли по направлении к её дому. Юлия думала о том, что судьба иногда бывает очень жестока к человеку. Ну, Великая Отечественная, это понятно. Афган ещё тоже как-то понять можно. Но Нагорный Карабах… Сунуть солдат в мясорубку гражданской войны, а потом делать вид, что никакой войны не было? Да кто же такой жестокий додумался до этого? Неужели даже миллионы и миллионы проклятых долларов стоят загубленных жизней своих солдат и слёз их матерей. Сколько таких, как Макс, изломанных войной и до конца так и не адаптировавшихся к мирной жизни, ходят по просторам бывшего Советского Союза?!
— Ну, вот и пришли. Максим, мне надоело, что ты постоянно расплачиваешься.
— А как ты хотела? Только альфонсы позволяют себе гулять за счёт женщин.
— А ты знаешь, что в Америке принято платить на равных, независимо, мужчина или женщина.
— Америка на той стороне земного шара. Они там все вверх ногами ходят, и понятия у них с ног на голову перевёрнутые. — Отшутился Максим.
— Ну, тогда завтра я приглашаю тебя к себе на ужин. Ровно восемь часов жду дома.
— А это будет удобно?
— Ну что ты как маленький?!!!
— Всё, всё… Принято.
Макс попрощался и пошёл на стоянку.
Пули позёмкой мели по бетонке. Макс помчался вдоль цепочки вставших «КамАЗов», периодически ныряя за колёса ближайших машин и огрызаясь огнём из автомата. Сзади басовито строчил крупнокалиберным пулемётом БТР. Начальник колонны за шкирку тащил под «КамАЗ» потерявшего от страха рассудок солдата. Оборона худо-бедно разворачивалась. Максим нырнул под ближайшее колесо. Рядом, вздымая фонтанчики бетонной крошки, строчкой прошло автоматная очередь. Навскидку выстрелив в ответ, он уже приготовился двигаться дальше, когда в просвете между машинами увидел Юлю. Воздух буквально кипел от пуль. Рядом заполыхал «КамАЗ». А Юлька спокойно стояла и смотрела на Макса.
— Юля! — Закричал он и проснулся. Холодный липкий пот выступил по всему телу. Тот бой Максим помнил очень хорошо. Правда, тогда на месте Юльки стоял молодой испуганный солдатик, истошно кричащий от страха и выпускающий длинной очередью из автомата весь магазин в воздух. Макс тогда выскочил из-под колеса, чтобы сбить его с ног, а сзади разорвалась граната. Тогда Максима двести метров протащило по бетонке. Последнее, что он помнил, это перекошенное лицо солдатика, которого он, всё-таки, сбил своим телом и мысль: «Всё». Под кроватью, испуганный его криком, жалобно скулил Джеки.