У неё появилось непреодолимое желание выложить всю подноготную. Но она боялась, что закончит рассказ, рыдая в его объятиях словно ребёнок, – это выглядело бы так жалко – и решительно настроилась не давать воли чувствам.
– Не помню, чтобы я разрешала вам называть меня по имени. – Более нелепой и жеманной фразы нельзя было и придумать. Но когда твои руки удерживают над головой, а саму притиснули к стене, прижавшись к твоему телу от груди до колен, ничего другого в голову не приходит.
– Кит, вы не ответили на мой вопрос, – спокойно повторил мистер Девениш.
Она отвернулась, но он по-прежнему оставался в поле её зрения. Он стоял так близко, что она чувствовала тепло его дыхания.
– У меня нет никакого желания отвечать на ваши сумасбродные вопросы. Почему я должна перед вами отчитываться? – Краем глаза Кит заметила, как напряглась его челюсть.
– Потому, чёрт побери! И я получу ответы, во что бы то ни стало.
Должно быть, он побрился перед оперой. Тонкий аромат мужского одеколона дразнил её обоняние.
– Вы теряете время, – ответила Кит. – Мистер Девениш, вас не касается, что я делаю или не делаю.
– Проклятье! Меня это очень даже касается, девчонка!
Она почувствовала, как в нем снова поднимается гнев.
– Чепуха! В целом мире не найдётся ни единой причины, по которой я должна перед вами отчитываться, – и опять она попыталась освободить свои руки. И опять её усилия оказались тщетны.
– Да по какой угодно причине! И вы объяснитесь!
– Да с какой стати? Вы мне не родня, и я вам ничего не должна, – она сердито дёрнулась, но он снова не позволил ей сдвинуться.
– Нет, не родня, и я чрезвычайно этому рад!
– Рады? Ха! Вы не можете быть этому так рады, как…
Он уже стоял к ней настолько близко, насколько только может стоять мужчина рядом с женщиной: тело к телу, грудь к груди, соприкосновение кожи, смешение запахов. Он просто чуть наклонил голову и медленно и властно накрыл её губы своим ртом.
Её речь, дыхание, душа – всё замерло.
Его сердце стучало рядом с её. Или, как знать, может, это стук её собственного сердца?
Он отпрянул.
Она шагнула следом, оставаясь стоять вплотную с ним.
Он отпустил её руки, которые сами собой обвились вокруг его шеи и притянули его ближе.
Он обхватил Кит за талию и слегка приподнял, прижимая к себе. Они были словно китайский символ инь и янь, её изгибы идеально подходили к его фигуре. И там, где их тела касались друг друга, её обжигало опаляющим жаром.
Огнём.
Его рот уговорил разжаться её губы. Он почувствовал вкус страсти, гнева и нестерпимого желания. И не мог им насытиться.