Над морем, неподалеку от нас, в небо взлетела ракета, лопнула со звоном, разбросав широко синие и белые мерцающие звезды.
Вернулась Тина с пластмассовым стаканчиком в руке.
– Пойдемте туда, к ним, – сказала она. – Боюсь, мальчишки… завелись. Они неправильно истолковали ваш уход.
Понятно, подумал я. Эта стерва их раздразнила. Инциденты такого рода случались сплошь и рядом.
– Пойдемте… – я отхлебнул коньяк. Стаканчик – в нем оставалось две трети – поставил на парапет.
Снова взлетела ракета – совсем рядом. С шипением заскользили над головами огненные змеи…
На мой взгляд, ничего особенного не происходило. Троица стояла и смотрела в небо. Может быть, они стояли слишком тесно, но – не более того.
– Зойка, – сказал я. – Не рвануть ли нам…
Я все-таки ошибся в оценке ситуации. Парни действительно перевозбудились. Один, повыше – Раим, вспомнил я некстати его имя – полушагнул ко мне.
– Я думал, ты ушел, – сказал он. – Я думал, ты догадливый. А ты не ушел.
– Я не догадливый, – сказал я. – В некоторых вопросах я очень-очень тупой.
– Придется объяснить.
– Дружок, – сказал я. – Такой хороший вечер. Зачем ты хочешь его испортить?
– Это ты все портишь. Девушка не хочет с тобой. Ведь так? Не хочешь, Зоя?
– Что ты делаешь? – сказал я ей. – Тебе мало развлечений? Хочется гладиаторских боев? Раим, она ведь специально вас дразнит, ты что, не понимаешь? Она ведь только этого и добивается, волчица…
Я был по-настоящему зол на нее.
– А вот это ты зря сказал, шакал, – он ссутулился и расставил руки. – Эти слова я вобью обратно в твою глотку.
Его друг – Валентин, я все вспомнил, вообще в голове была теперь кристальная ясность, – неуверенно сдвинулся влево, примеряясь, как правильно встать.
– Зря вы это, ребята…
Раим ударил – выстрелил ногой. Таким ударом можно убить. Он, похоже, ничего не понимал. В меня он не попал. В меня вообще трудно попасть. Потом он ударил еще и еще – упрямо и все более жестко. Уходи от трех ударов, учил отец, потом бей сам. Но я почему-то медлил с ответом. Сам не знаю, почему. Наконец Раим потерял равновесие и бухнулся на четвереньки. Валентин стоял в стороне, не шевелясь. Я на всякий случай предупредил его жестом: не лезь. Раим вскочил. Он был разъярен.
– Трус! – рявкнул он. – Трус!
– Да, – сказал я. – Мне есть чего бояться.
Он снова бросился на меня, забыв все, чему его где-то когда-то учили. Тут уж я просто вынужден был его коснуться: перехватил руку, нырнул под мышку – очень низко, – резко выпрямился… Он сделал неловкий кульбит и грохнулся спиной. Под затылок его я успел подставить ногу – чтобы не разбил о камни. Валентин дернулся, но на месте устоял. Благоразумие в нем было. Раим застонал, медленно повернулся на бок и подтянул колени к животу. Потом распрямился и выгнулся. С минуту он пролежит…