– Природа создала идеальное творение. Собирало его любовно, по крупицам, миллионы и миллионы лет эволюции. А я беру и уничтожаю его.
Меня бросает в жар, я расстегиваю молнию куртки, втягивая всей грудью промозглый воздух. Здорово я завелся. От беседы с мужиком, ха-ха.
А-11 направляется к одинокой скамье, вытирает ладонью влажную древесину и садится. Я сажусь рядом.
– То, что ты описал, – его лицо направлен на меня, но глядит он куда-то сквозь. – Ты полагаешь, что все убийцы испытывают нечто подобное?
Я пожимаю плечами:
– Не знаю. Наверное. Если говорить о настоящих маньяках.
– Почему ты решил, что я тоже серийный убийца?
От нелепости его вопроса я теряюсь. А-11 не собирается приходить на выручку и молчит, ожидая ответа. За очками его глаза теряются, я не не могу поймать его взгляд.
Наконец мой ступор проходит.
– Гм. Ты убил по крайне мере десять женщин. Достаточно для вывода о том, кто ты такой?
– Я бы не назвал это убийствами.
Моя бровь скептически приподнимается. Этот А-11 еще более мутный, чем я предполагал.
– А как бы ты это назвал?
– Течение жизни. Люди встречаются, любят друг друга и расстаются, когда чувства угасают.
– Серьезно?
– Похоже, что я шучу?
Я пялюсь на него в изумлении. То ли он разыгрывает меня, то ли правда не от мира сего.
– Погоди, – я трясу головой в попытке сосредоточиться. – В своих рассказах ты называл их невестами, и когда они тебе надоедали, писал, что пора расставаться и прочие фигуры речи. Ты хочешь сказать, что это была не метафора? Ты действительно считаешь, что между мной и тобой существует разница?
А-11 молчит, и я чуть ли не вскрикиваю:
– То есть, задушить девчонку и спалить ее тело – это не убийство?
– Нужно учитывать контекст.
– Да какой контекст при очевидном итоге? Смотри на факты!
– Факты субъективны. Иногда ты совершаешь необходимое, чтобы обезопасить себя. Делает ли это тебя убийцей?
– Да, черт возьми, и еще как! Если ты убил человека, это делает тебя убийцей!
– Если все серийные убийцы, с твоих слов, испытывают удовольствие от процесса, как назвать того, кто не испытывает?
– Лицемером, быть может? – я ответил грубовато и с опаской жду его реакции. Ему постоянно удается повернуть все по-своему, несмотря на то, что козырь на руках именно у меня.
– Лицемером люди часто называют того, чьи мотивы не могут понять, – безэмоционально произносит он.
Неужели он совсем непробиваемый?
– Расскажи мне о своих мотивах, – прошу его.
А-11 задумывается, словно прикидывает, пойму ли я его объяснения.
– Любовь.
– Любовь? – абсурдность его логики раздражает меня. То ли он троллит меня, то ли лжет самому себе. – То есть мы с тобой делаем одно и то же, но при этом ты эдакий рыцарь в поисках вечной любви, а я гребанный псих?