В свою очередь Чжу Лин решила одолеть Цай Юйчжэнь словами, ведь та могла лишь слышать, но при этом не разговаривала. Чжу Лин заявила: «Я ношу ребенка Ван Цзякуаня. Я с ним начала спать еще два года назад. Мы не знаем, откуда ты явилась, но жить здесь дальше ты не можешь». Цай Юйчжэнь в ответ встала с кровати и, расплакавшись, выбежала вон. Вскоре Чжу Лин увидела, что Цай Юйчжэнь пихает в комнату Ван Цзякуаня. «Хороший ты человек, Цзякуань, — вдруг сказала Чжу Лин, — тебе прекрасно известно, от кого у меня ребенок, но ты меня никому не выдал. И сегодня я пришла тебе поклониться».
Увидав, что лежавшая в постели Чжу Лин прикоснулась головой к краю кровати, Ван Цзякуань решил, что она хочет остаться у него дома. Чжу Лин никак не ожидала, что в эту самую секунду все ее прекрасные мечты возьмут и лопнут. «Это ребенок Чжан Фубао, зачем ты пришла ко мне? — спросил Ван Цзякуань. — Уходи, а если не уйдешь, я всем расскажу правду». — «Умоляю тебя, никому не говори, особенно моей маме, — тут же откликнулась Чжу Лин. — Я лучше умру, чтобы всем вам жилось спокойнее».
С этими словами Чжу Лин вытащила ноги из-под одеяла и опустила их на пол. Она долго шарила под кроватью, прежде чем нашла свои туфли. Слова Ван Цзякуаня оказали чудодейственное влияние. Чжу Лин попробовала подняться, но, сделав несколько попыток, так и не смогла разогнуть свою тушу. Ван Цзякуань подошел к ней и помог приподняться. Чжу Лин сказала: «Я — глухая, я ничего не слышала, я никого не боюсь».
Между тем Цай Юйчжэнь хорошенько запомнила те слова, что Чжу Лин сказала Ван Цзякуаню, пытаясь замять ситуацию. А сказала она, что лучше умрет, чтобы всем жилось спокойнее.
Цай Юйчжэнь увидела, как Чжу Лин взяла веревку и пошла в персиковую рощу за деревней. На землю опускались сумерки, лишь на вершине горы задержался отблеск вечерней зари. На веревке, которую сжимала в руке Чжу Лин, Цай Юйчжэнь заметила красный отсвет, казалось, что ее разукрасило заходящее солнце или цветы персика. «Еще днем она здесь фотографировалась, а вечером решила здесь же покончить с собой», — подумала Цай Юйчжэнь.
Неожиданно Чжу Лин обернулась и увидела, что за ней идет Цай Юйчжэнь. Чжу Лин подобрала с земли камень и швырнула в Цай Юйчжэнь. «Что ты увязалась за мной, словно собака? Может, хочешь отведать моих какашек?» — накинулась она на Цай Юйчжэнь. Та, услыхав ее брань, отступила и, немного поколебавшись, опрометью побежала домой к Чжу Лин.
Дядюшка Чжу в это время как раз подметал двор, подняв такой столб пыли, что та накрыла его с головой. Цай Юйчжэнь, сомкнув руки вокруг своей шеи, стала показывать ему на комнатную балку. Но дядюшка Чжу ничего не понял и, раздраженный, что ему мешают работать, стал злиться. Грудь Цай Юйчжэнь разрывалась от боли, словно ее безжалостно полоснули чьи-то когти. Она схватила висевшую на стене веревку, обмотала ее вокруг своей шеи, встала на носочки и вытянулась в струнку. «Хочешь повеситься? — спросил ее дядюшка Чжу. — Тогда возвращайся в свой дом и вешайся». С этими словами он огрел ее метелкой по заду и выгнал за ворота.