Рыбий царь не любил облавную рыбалку. Ему казалось, что это развлечение для молодых бездарей, и в ней нет никакого мастерства. Он считал, что только выплывающая днем из своей норы рыба, умная, добывающая себе пропитание на стремнинах и отмелях, — лучшая. Поэтому там, где раскидывал свои сети рыбий царь, никогда не ступала нога другого рыбака: или река была глубокой, а течение стремительным, или на мелководье вода была слишком прозрачной, — в любом случае для рыбалки любого другого условия были неподходящими.
Круглый год — весной, летом, осенью, зимой — деревенские видели, как рыбий царь только и делает, что торчит в безмолвии у реки, то утром, то ближе к вечеру. Каждый раз он обматывал вокруг головы штаны на манер платка, обнажая остальные части своего тела. Единственное, что прикрывало ему срам, был завязанный на поясе рыбный мешок. Если попадался навстречу кто незнакомый, рыбий царь перевешивал мешок на поясе вперед так, чтобы скрыть от посторонних глаз все то, что видеть им не полагалось. Этот рыбный мешок тоже был сделан из хлопковых нитей и после пропарки кровью приобретал тот же цвет, что и рыболовные сети. Поговаривали, что рыбий царь верит, будто его наряд должен отпугивать женщин, что если по дороге на рыбалку вдруг попадется навстречу женщина или змея, это дурной знак, а почему так, толком никто сказать не мог.
Зрение у рыбьего царя было отменным, он стоял у реки где-нибудь на возвышении и наблюдал сверху за происходящим в воде. Если появлялся косяк рыбы в поисках пропитания, тут и там в волнах начинали мелькать белые рыбьи брюшки, поблескивая на свету. В это время он, крадучись, как кошка, спускался с берега и небольшими перебежками двигался вдоль реки, держа в руках расправленную рыболовную сеть и не издавая при этом ни звука.
Рыбий царь обычно входил в воду ниже по течению, чем замеченный им косяк, и медленно шел вверх по руслу реки. Делал он так не потому, что на поверхности воды могли появиться брызги, которые спугнули бы рыбу, а потому что, прежде чем спуститься в воду, он аккуратно расправлял рыболовную сеть в руках. Каждый раз, приближаясь к косяку рыб, он двигался в воде, согнувшись пополам, подобно луку, так, чтобы верхняя часть тела была словно приклеена к водной глади, и только голова время от времени приподнималась над водой, чтобы отслеживать, что происходит впереди. Лишь подойдя вплотную к цели, он неожиданно разворачивался и резким движением рук и всего тела выбрасывал сеть вперед. Легкий свист в воздухе, и рыболовная сеть, пролетев над косяком, начинала уходить под воду. Одним таким забросом сети он мог поймать до нескольких десятков рыбин, пару-тройку — самое малое.