- Добрая речь, что в избе теплая печь, - улыбнулся уголками губ Николай, - у нас с вами, Иван Васильевич, времени не так много, а понять вы должны успеть многое. Высочествовать не надо, обращайтесь Николай Александрович - так короче. Скорее всего, вас мучает множество вопросов ко мне, но задавать вы их не имеет права. Так вот, я даю вам возможность задать мне три вопроса и отвечу вам честно. Вы должны знать, что будущий Наследник и когда-то Государь из себя представляет.
Иван Кулаев разлепил пересохшие губы.
- Каково это, Николай Александрович - спросил он робко, - видеть послания и общаться со святым?
Николай выдержал паузу.
- Интересно, странно, необычно, волнующе, - перечислил он, - от Великого старца исходит тепло и благодать. Сергий Радонежский видит наперед будущее и страдает за него в великих опасениях, что не справится с переменами Земля Русская. Потому и является ко мне. И обучает разным премудростям. Когда я с ним говорю, мне кажется нет ни стен, ни крыш и само небо отверстое смотрит на меня. Дальше.
Иван Васильевич моргнул.
- Почему вы, Николай Александрович, такой взрослый, - осторожно справился Кулаев, - вы совсем непохожи на обычного ребенка.
- Потому что я необычный ребенок, - пожал плечами Николай. - Мне только исполнилось девять как мой отец уехал на войну. Через несколько месяцев оттуда, в гробу, привезли моего дядю, принца Лейхтенбергского. И я понял, самое время взрослеть. Иначе со следующей войны могут привезти меня. Я постоянно учусь, самосовершенствуюсь, вскоре выйдет моя графическая теория функциональных зависимостей.
В глазах Ивана Васильевича проявилась непонимание и Николай закруглил речь.
- Последний вопрос, - предупредил он.
- Сейчас он спросит "почему я?", - спрогнозировал Историк, - или насколько опасно будет следующее задание.
- Он уже просчитал это, - не согласился Химик, - ты слишком самоуверен.
Кулаев избежал банальностей. Он поглядел на Николая, вдруг взволновался, порвался упасть на колени, но царевич придержал его стремление.
- Николай Александрович, насколько важно то, что мне поручено будет сделать для России? - справился он, блестя тревожно глазами.
- Это очень хороший вопрос, - медленно протянул Николай, - если я скажу, что в конечном итоге, лет через десять-пятнадцать, твое дело спасет миллионы жизней. Будет ли это достаточным основанием рисковать собой и проживать каждый день как последний. Гробить здоровье и надрываться над каждой копейкой? Ты нужен мне живым и здоровым Иван Васильевич, с ясной головой и трезвым умом. Я понимаю тебя гложет память. Но хочешь ли ты спасти миллионы русских жизней?