Свеженький труп нам действительно предоставили, как только мы приехали на яхте к высотному зданию и спустились в его подвалы, где было ужасно холодно и чем-то пахло, видимо, какой-то мазью, которая использовалась для сохранения трупов.
Хотя…хранят ли здесь трупы? Наверняка тела кремируют.
— Хозяева здесь? — громко спросил Лан, после чего из холодильника выбежал низенький и коренастый мужик с лысиной, причем вид у него был самый что ни на есть хулиганский.
— А кто спрашивает? А, это ты, Ланковский, — взгляд патологоанатома потух, и он вздохнул, — чего тебе опять надо? Разрешение есть?
Кажется, эти двое знакомы довольно давно и достаточно хорошо, хотя я бы не назвала их знакомство радужным и приятным для обоих.
— Есть, — осклабился блондин, доставая планшет и выводя голограмму-значок с сегодняшней датой, — есть кто-то новый?
— Кто-то? — нахмурился мужчина, снимая перчатки и кладя их на стол. — Как можно мертвецов называть кем-то? Скорее уж «чем-то», и что-то у нас есть, а именно парочка трупов.
Он философских размышлений, которые, видимо, приходились по душе местному работнику, у меня к горлу подкатил ком, и я нахмурилась, немного осмотревшись.
Мы стояли в железной комнате без окон, справа был стеллаж с какими-то слепками, огромными бадьями и маленькими тюбиками. В середине стоял один рабочий стол, у стен несколько стульев, а вот слева была дверь в холодильник.
— Замечательно! — воскликнул профессор, и я была с ними полностью не согласна.
Что замечательного в парочке трупов? Тут выть в голос надо и оплакивать, а не стоять с таким счастливым видом! Я покосилась на Клею, которая стояла спокойная, словно бывала тут минимум раз в неделю. Или так оно и было?
— Ну, показывай, где тут «свежачок», — приказал Сережа, проходя вперед.
— Скорее уж трупачок… — криво усмехнулся патологоанатом, а я продолжала испуганно и удивленно смотреть на соседку.
— Что? — недоуменно спросила она, а потом понимающе хмыкнула, — да ты успокойся! Привыкнешь, если в тебе дар откроется, а если не откроется, то забудешь, как страшный сон! Меня Серафим Степанович, опер, до этого он был нашим с Ланом учителем, первый год обучения вообще отсюда не выпускал! Я даже с трупами от скуки стала общаться, дар-то у меня сильный, энергии немерено, — криво усмехнулась Клея, и я поежилась, сглотнув.
— Не хочу я с трупами разговаривать, — буркнула я, мы с Клеей остались стоять тут, пока Ланковский со своим знакомым ушел в холодильник, — у тебя раньше не Сергей Михайлович был преподавателем?
— Нет, он тогда последний курс оканчивал, и мы с ним вместе обучались. А потом он принял решение стать профессором, поэтому избавил Серафима Степановича от такой обузы, как я, и наш доблестный опер смог полностью отдаться своей опасной работе.