— Вот как раз благими намерениями пацифистов и выстелена дорога в ад войны, — ответил Чарли.
— Кто тебе вбил в голову эти идеи? — спросил, вздохнув, Фредерик, — и хотя ты в целом прав, но всё же я не хочу увидеть своего сына в полицейском участке и в зале суда.
— Думаешь, что меня будут судить за мысли Томаса Мора? — усмехнулся отцу Чарли.
— Нет, — ответил Фредерик, — я не хочу чтобы ты окончил свои дни так же, как и Томас Мор.[11]
— А в Америке не бьют за то что ты католик? — влез в их разговор Гарольд.
— В Америке? — посмотрел на него Фредерик.
— Ну, да! Там, куда собирается Эннис! Он был так рад! Вот я и подумал, что там католикам хорошо.
— Везде люди одинаковы, — ответил, подумав, Фредерик, — в Америке меньше обращают внимание на то, кто ты и откуда. Там ценят твои руки и твои знания. Но это вовсе не значит, что богатство посыпется на тебя с неба, а ты будешь сидеть и ничего не делать.
— Мне кажется, что дядя Томас должен был тебя пригласить к себе, — сказал уверенно Гарольд, — разве ему не нужен инженер на его электростанции?[12]
— Впервые слышу, сынок, что дядя Томас, которого ты, к слову, никогда не видел, — улыбнулся Фредерик, — вообще нуждается в моей помощи.
Он налил себе чая и снова посмотрел на Гарольда.
— Да и вообще, вряд ли он обрадуется от появления нашей большой семьи в своём доме.
Гарольд тяжело вздохнул.
— Но папа… Если дядя Томас живёт в Америке и очень богатый, то значит католикам там хорошо! И он бы мог нам купить новый дом! И мы бы тут не мучились!
— Никогда не считай чужие деньги, сынок, — строго посмотрел на Гарольда Фредерик, — дядя Томас, конечно, вас всех очень любит. На расстоянии. Но не настолько, чтобы делать нам дорогие подарки.
В дверях зазвонил колокольчик.
— Ну, мне пора, — извинился Эннис, поблагодарив за чай и попрощавшись кивком головы со всеми, — до завтра, мистер Гудвин, — пожал он руку Фредерику и указал на перевязанную щёку, — думаю мы успеем закончить этот грузовик до того, как «Титаник» прибудет в Саутгемптон?
— Определённо! — ответил рассмеявшись Фредерик, — я провожу тебя, дружище, а заодно гляну, кто там к нам пожаловал.
Эннис ушёл. Отец вернулся воодушевлённый и показал огромный конверт.
— Письмо от дяди Томаса, из Америки! — радостно сообщил он.
— Давайте прочитаем его после чая? — предложила Августа.
— Давайте! Давайте! — подхватили дети, а Чарльз глянул на Гарольда.
— А что думает наш Гарри Гудини?[13]
— Почему ещё Гудини? — обиделся Гарольд.
— Ну ты заговорил про дядю Томаса, и от него сразу принесли письмо! — рассмеялся Чарли, — давай признавайся, что ты ещё и фокусник!