— Ой, папа! Да скажи ты ему правду как есть! — раздался возмущённый голос Чарли, и все посмотрели в его сторону.
— Чарльз, — спокойно произнёс Фредерик, останавливая сына, — я не знаю, где ты нахватался лейбористских убеждений, но я попросил бы в нашем доме не проводить агитации среди младших братьев и сестры.
— Да я и не агитирую, — спокойно сказал Чарльз в ответ, — и что такого, если Гарольд узнает, что Англия, на самом деле, захватила Шотландию и южане к нам и к ирландцам относятся как к неполноценным людям? Он же уже столкнулся с этим!
— Не думаю, что ему стоит об этом напоминать, — не согласился Фредерик.
— Да он и без нас это помнит! — громко продолжал, не обращая внимания на отца, Чарли, — а разве ты, инженер, окончивший Сорбонну, не работаешь простым электриком? А нашей маме разве не указали на дверь в городском совете? А всё почему? Да потому что Англия не просто гниёт, а уже воняет!
— Простите, — Чарли тут же осёкся и посмотрел на маму и Лилли, которые только испуганно переглядывались между собой.
— Я работаю электриком, чтобы обеспечить будущее вам, — спокойно ответил Чарльзу отец, — это называется бизнес. А мама сидит дома с Сиднеем. А все эти католики, протестанты и прочие — суеверные условности для неграмотных людей.
— Суеверные условности избили Гарри в первый же день в школе. И теперь он не учится нигде, — со злостью и обидой словно выстрелил словами Чарльз, — а все эти пэры, лорды и король только и рады, когда мы бьём друг друга. Они от этого становятся сильнее и им легче выжимать из нас последний шиллинг. Чем они лучше нас? Мы трудимся по двадцать часов в сутки лишь ради того, чтобы они разъезжали на шикарных тильбери и бездельничали в своих офисах и дворцах. И ещё указывают нам, кто из нас католик, кто протестант, а кто еврей, и кто кого и когда должен бить! Лучше бы я родился евреем! Евреи, хотя бы, не бьют друг друга!
— Чарли, нужно хоть немного быть патриотом, — спокойно выслушал его Фредерик, — если все мы будем говорить как ты, то ничего хорошего не произойдёт с Британией.
— А что плохого произойдёт? Революция? Да я первый на баррикады пойду, как тогда рабочие в России![10] — усмехнулся Чарльз, — патриотизм? Да я патриот больше чем любой протестант! Только для меня патриотизм — это когда мама счастлива, ты счастлив, Гарри и Джесси счастливы, а не тогда, когда счастлив гладкий дядька в орденах и лентах, который считает себя хозяином всех людей вокруг, как будто мы его личные вещи!
— Чарли, — отставил чашку Фредерик, — революция это кровь, часто безвинная и напрасная. Следом за ней придёт война. Зачем нам нужна тут война? Ты представляешь судьбу своих братьев и сестёр, если на улице начнут стрелять и убивать всех подряд?