Хроники выживания (Липницкий) - страница 158

— Обещаю. До суда доживут.

Пленных сдали быстро. Разместили их в крепком помещении без окон, несущим, наверное, какую-то функцию в базарной системе. Заперли основательно железные двери, воле которых тут же заступили на пост два крепких мужика азиатской наружности с устрашающими бородами. Ну, прямо двое из ларца одинаковы с лица. Отказавшись о т чая и ещё чего крепче за победу, мы попрощались с Ринатом и поехали домой. Суд договорились проводить после обеда, чтобы долго не тянуть. Хорошо утро началось. И, главное весело. То митинг этот, будь он неладен, то бандиты. Ну, хоть одной головной болью меньше. На базе нас уже ждали, народ вес был в приподнятом настроении, люди, впервые за эти дни, улыбались. Отовсюду доносились смех, шуточки и громкие весёлые разговоры. Мы быстро собрали людей в, уже ставшем традиционном месте сбора, во внутреннем дворике и объявили о поимке банды и предстоящем суде. Ну и объявили о наборе добровольцев для поездки к туннельским. Хоть народ и знал уже эту новость, но всё равно, моё объявление было встречено громогласным «Ура». Я даже всерьёз испугался, как бы крыша не обвалилась. Желающих присутствовать на суде набралось много. Люди набились в кузова сразу трёх грузовиков. Ну и в вахтовку, как сельди в бочке уплотнились. На туннеле весь базарчик гудел, как разворошённый улей. Толпа разъярённых общинников пыталась штурмом взять временную тюрьму, где сидели бандиты. Народ жаждал крови. Бородатым охранникам приходилось ой как несладко. Между орущими людьми метался раскрасневшийся потный Ринат, что-то пытаясь доказать осипшим от натуги голосом. Нашему приезду он обрадовался так, как не радовался, наверное, приезду самых ближних родственников.

— Ну наконец-то! — Бросился он к нам. — Я уж думал, не удержим людей. Разорвать этих сволочей хотят. А я же вам обещал, что они до суда доживут. Думал, не удастся сдержать своё слово.

— Где судить будем?

— А вон там, где овощные ряды были. Мы место уже расчистили и всё приготовили.

Мы прошли туда, куда указал Ринат. Действительно, место было просторное. Много человек поместится. В дальнем конце из прилавков была составлена импровизированная сцена, на которой был установлен стол с несколькими стульями, а слева — две лавки, составленные так, что все восемь бандитов поместятся. Люди уже стали заполнять помещения, толкаясь и ссорясь за места поближе к сцене. Появился и Ринат. За ним несколько вооружённых бойцов завели и бандитов, усадили их на лавки и встали по бокам и сзади. Толпа загудела. Из неё донеслись угрозы, проклятья и матерная брань. Бандиты ёжились и старались не смотреть по сторонам. Откуда-то прилетело несколько камней и нам пришлось успокаивать людей. Пора было приступать. Судейского опыта не было ни у кого. Да мы и не собирались устраивать что-то похожее на классический государственный суд. Чисто так, судилище. Просто, чтобы возродить у людей веру в закон и справедливость. Слишком много за время катастрофы пришлось им пережить. И больнее всего оказалось именно потеря государственной структуры. Анархия вгоняла людей в панику и ступор. Бандиты добавляли страха в этот коктейль бессилия и безысходности. Руслан зачитал протоколы допросов. Ну надо же! Интересный такой начальник рынка! Я-то и не догадался допросить этих дезертиров. А он вон, мало того, что допросил, ещё и под протокол. В принципе, ничего нового мы не узнали. Двенадцать вояк сбежали из гарнизона. Один из них был местный. Он привёл всех в свою квартиру, где они и залегли. Поначалу просто выбирались на мародёрку. Раздобыли крутые джипы. Натаскали халявного спиртного. Потом наткнулись на выжившую семью. На свою беду в этой семье были три дочери в возрасте от пятнадцати до двадцати пяти лет. Взыграла молодая кровь и долгое воздержание. Стариков убили сразу, а дочерей приволокли к себе в квартиру и пользовали несколько дней, пока те не сошли с ума. Ну и этих тоже пристрелили. Посидели пару дней, не высовывая носа и ожидая, не будет ли им что-нибудь за содеянное. Ус сколько дней катастрофа, а в то, что закон окончательно приказал долго жить, верилось с трудом. Но не пришла к ним опергруппа, не выли сирены полицейских машин и не врывался никто в квартиру с криками «Всем лежат! Работает ОМОН!». Значит можно всё! И, опьянев от безнаказанности, уже внаглую пустились во все тяжкие. Стандартная модель становления очередной мрази. Но зачитка протоколов допроса придала нашему судилищу этакий налёт официальности. Потом представили слово всем желающим. Желающих оказалось много. Выступали долго и горячо. И каждый в конце своего выступления требовал смертной казни. По ходу заседания поведение дезертиров потихоньку менялось. Вначале кое-кто из них даже позволял себе ухмылки между собой, особенно в особо смешных, по их мнению, местах протоколов. А один, самый наглый, вообще заявил, что они не в нашей юрисдикции и мы обязаны их передать армейскому командованию, а уже там пусть принимают решение.