«Но это может казаться во всех отношениях примечательным, что соверены всех различных стран Европы обменивали на определенную и никогда больше не способную увеличиться сумму тот источник своего дохода, который был, возможно, самым изобильным из всех, в плане роста богатства за счет естественного хода дел, без затрат или собственного внимания».
Деловые качества — это, по сути, изобретение среднего класса. Древние греки и римляне, несмотря на всю свою гениальность, ими не обладали. В противном случае они бы отказались от содержания рабов, с его нуждой заботиться об их здоровье и покорности. Они бы освободили рабов, превратили их в покупателей и оставили неквалифицированный труд для Согдианы и Гауля. Средневековые горожане стали не только в современном смысле слова свободными, но еще и в современном смысле слова умными. «Из привычек, — писал Смит, — к порядку, экономии и внимательности естественным образом формируется склад ума коммерсанта, тот образ мышления, который помогает исполнить, с выгодой и успехом, любой деловой проект».
Другое, и еще более важное изобретение среднего класса — это хорошее правительство. Полити ческая сообразительность была необходима для выживания городов. Горожане были как гуси, несущие золотые яйца феодальным властям, но мы знаем, как неожиданно счастливо эта история закончилась для гусей. Чтобы избежать участи быть, образно " а может быть, и буквально — выражаясь, выпотрошенными, бюргеры, кроме всего прочего, еще и настраивали феодальные власти друг против друга.
Адам Смит не позволил себе поддаться соблазну углубиться в дебри истории возвышения и падения королевств и объединений народов. Он лишь кратко описал существенное: какое впечатление на вторгшихся варваров производила сама грандиозная идея империи. Более могущественные феодалы всегда претендовали на власть над менее сильными и уж точно не упускали ни одной возможности назваться королем чего-нибудь.
«Лорды презирали бюргеров, — писал Смит, — которых они считали… кучкой эмансипированных рабов… А бюргеры, естественно, ненавидели и боялись всех лордов. Король тоже ненавидел и боялся их; но… у него не было причины ненавидеть или бояться бюргеров». Кому это нужно — ненавидеть источник доходов, к тому же беспомощный и безобидный? А к тому же королевские головорезы находились обычно дальше, чем бандюги местных лордов, так что бюргеры любили короля больше еще и по этой причине. «Взаимный интерес… располагал горожан поддерживать короля и располагал короля поддерживать горожан против лордов». (Так, по-видимому, и возникло некоторое родство между богатыми городскими жителями и сильным центральным правительством; оно проявляется и сегодня, в политических предпочтениях городских элит.)