Карин умолкла, взяла бокал в руки, но, не пригубив, вернула на место.
— И как же закончилась та встреча с фюрером?
— Простите, что я одна так много говорю.
— Не говорите, а рассказываете интересные детали о человеке, которого я знаю лишь по голосу из радио, по газетным фотографиям и по кадрам кинохроники.
— О! На трибуне и в жизни — это два разных человека. На трибуне он — одержимый пропагандист своих идей, способный подчинить себе толпу. В жизни это — обаятельный, говорящий тихим голосом человек, обладающий гипнотической силой воздействия на окружающих, особенно на женщин.
— И на вас тоже?
— На какое-то время — да. Но я очень скоро освободилась от этого наваждения. Мне помогла внутренняя убежденность в том, что в человеке не могут мирно уживаться качества-антиподы. Например, человек не может быть одновременно злым и добрым, благородным и подлым.
— Глупым и умным.
— Совершенно справедливо. И если ему это удается, значит, он как минимум в одном случае лжет, а это… — на секунду она впала в молчаливое раздумье.
— Не будем искать пробора на лысой голове, — пришел на помощь Генрих.
Карин была счастлива предложенному выходу из тупика.
— Вам освежить вырезку? — раздался голос подошедшего официанта, кивнувшего в сторону остывших кусков мяса, припудренных сухарной крошкой. Генрих вопросительно взглянул на Карин.
— Я предпочла бы чаепитие дома.
Она тут же спохватилась, и, желая исправить оплошность, поспешно добавила:
— Дом — не только место, где я родилась, но и где мне просто хорошо.
От ресторана «Четыре времени года» Генрих отъехал спокойно, но, выбравшись на главную улицу, резко прибавил скорость.
— Генрих, а вам никогда не удавалось ездить медленнее?
— Не знаю, не пробовал, — отшутился он. Очутившись на набережной, он снизил скорость, а затем остановился и предложил прогуляться перед сном.
— Я только что подумала об этом.
— Угадать желание одного человека — это удача, а угадать стремление целого народа — прозрение.
— Если вы имеете в виду нашего фюрера, то он, несомненно, обладает этим даром. К сожалению, после того визита, о котором я вам рассказала, он в нашем доме больше не появлялся.
— Может быть, что-то ему у вас не понравилось?
— Как раз наоборот. Неделю спустя фюрер прислал письмо с благодарностью, а для убедительности присовокупил к письму и новенький «Мерседес». Он у нас до сих пор стоит в гараже. Когда я приезжаю, папа непременно встречает меня на безупречно вымытом автомобиле. Да и мама обожала по воскресеньям, одевшись нарядно, выезжать в церковь на машине вместе с папой, одевшись нарядно.