— Может быть, господин пожелает занять боле удобное место, ближе к эстраде? Оттуда можно полнее насладиться зрелищем.
— Спасибо, но у меня дальнозоркость и я предпочитаю наслаждаться прекрасным издалека.
— И это абсолютно верно! Прекрасное смотрится лучше на расстоянии. Чего пожелаете из напитков? У нас полный набор французских вин и коньяков!
— Тогда бутылочку рейнского, сухого.
— И это правильно! От французских — только известь на сосудах, а от наших — сосуды прозрачны как совесть чистокровного немца.
Под «чистокровным немцем» он определенно имел в виду гостя, ну и себя в придачу. Поэтому Вальтер охотно согласился. Общий свет в зале приглушили и ярко осветили сцену, на которой появился хмурый, с безразличным выражением лица кабаретист, который тут же перешел к изложению историй, произошедших с ним за последнее время.
Поначалу, как обычно, Вальтер старался уделить больше внимания не сцене, а публике.
Соседний столик занимали двое швейцарцев — толстый и тонкий, как окрестил он их. Оба были, судя по всему, итальянского происхождения, хотя толстый представлял собою выбракованный экземпляр наследника великой римской империи: был рыжеволос, белоглаз, не в меру корпулентен и не по временам весел.
Его партнер был вдвое худее и настолько же темнее волосами и кожей, хотя и не уступал ни в жизнерадостности, ни в словоохотливости.
За следующим столом — две семейные пары шведских дипломатов. Выход в свет был организован мужьями, скорее всего как «плата за страх», точнее как награда женам за их самоотверженное согласие жить в столице, подвергавшейся систематическим бомбардировкам английской авиации. В отличие от соседствующих итальянцев представители северной расы на слова скупились, озвучивая свои мысли вслух лишь при крайней необходимости.
Далее взгляд его перекинулся на противоположную сторону зала, где под такой же колонной стоял такой же столик, за которым уютно устроилась молодая белокурая женщина и темноволосый мужчина старше нее. Оба были так увлечены друг другом, что не обращали внимания ни на суетившегося поблизости официанта, ни на сцену, ни на окружавшую их публику.
О чем можно так увлеченно беседовать? И зачем идти в казино, если тебя интересует лишь визави? Садитесь за стол в квартире, да и любуйтесь друг другом, если уж вам безразлично все, что вас окружает. Это будет много проще и значительно дешевле. Тем временем изложение кабаретистом своего жизненного опыта подходило к концу. И тут вдруг, словно споткнувшись обо что-то, он внезапно умолк. Своевременная пауза может иметь у публики не меньший успех, чем хорошо отрепетированный диалог.