— И не надо! — громко расхохотался толстяк. — Я это и без нее знаю. Передайте, что я буду ждать согласия столько, сколько понадобится.
Вальтер был вполне доволен услышанным, а потому не только без труда переправил с помощью вилочки из раковины в рот холодную устрицу, хорошо сдобренную лимоном, но и легко проглотил ее, послав вдогонку несколько глотков вина.
Если исходить из того, что душа — понятие абстрактное, то желудок — орган, подчиняющийся дисциплине. А потому, когда в обеих сферах воцарилось равновесие, то и сама жизнь показалась прекрасной. А вокруг — все, как прежде. Все те же головы, постоянно о чем-то говорящие, непрерывно что-то пьющие, чему-то улыбающиеся. Лишь за дальним столиком, что у противоположной колонны, произошли несущественные изменения — появилась новая гостья — черноволосая дама с модной короткой стрижкой, судя по всему, близкая подруга Карин.
Женщины буквально вцепились друг в друга, что вовсе не означало, что они давно не виделись.
Молодой человек, судя по выправке, переодетый в штатское военный, терпеливо и с уважительным молчанием наблюдал за темпераментным диалогом подруг. Время от времени он, подняв голову, бросал короткий взгляд по сторонам, но тут же неизменно возвращал его обратно, дабы не дать повода для осуждения за недостаточное внимание к дамам.
Вальтер был готов перевести взгляд на какой-то еще не опознанный им объект, как что-то остановило его.
— Черт побери! — не сдержался он, не веря собственным глазам. — Так это же Бригит.
Сменив платье на более яркое и убрав волосы под черный парик, она по праву не чувствовала себя той, которая всего полчаса назад очаровывала публику со сцены, а теперь, пребывая в зале инкогнито, наслаждалась тем, что была просто гостьей кабаре.
Проделанный Бригиттой трюк восхитил Вальтера, как, впрочем, и все, что она позволяла себе, нарушая сложившиеся в его представлении традиции и правила. Наблюдая за ней, он приходил к выводу, что, несмотря на колоссальное различие в их общественном положении, она благодаря своему таланту и усердию куда больше получала от жизни, нежели он, с невероятными потугами вскарабкавшийся по отвесным скалам карьерного Олимпа почти на самый верх.
Но какой ценой? Невольно пришло на память событие двухлетней давности, когда он прямо в здании госбезопасности на Принц-Альбертштрассе, несколько метров не дойдя до своего кабинета, упал в обморок и очнулся в госпитале, где провел затем три недели и где у него за этот срок успели диагностировать несметное количество болезней, перечень которых едва уместился на одном машинописном листе.