И все же, несмотря на драматическую ситуацию с состоянием здоровья, ему и тут повезло. Дело в том, что возглавлял медицинское учреждение, в котором оказался Вальтер, старый друг их семьи, двухметрового роста баварец, «дядя Отто», как звал его в детстве Вальтер. Отто обладал редким даром, встречавшимся у врачей того времени: и больным, и здоровым он говорил не то, что положено, а то, что на деле диагностировал. И при этом умудрялся оставаться в самых лучших отношениях с пациентами. Все дело было в том, что он был великолепным лекарем, понимавшим, что ради сохранения своего здоровья люди готовы выслушивать любые слова.
Беседа с Вальтером при его выписке из госпиталя не стала исключением.
— Вот что, дорогой, — начал Отто, мрачно переворачивая листы медицинского заключения. — Судя по всему, чинов и должностей ты достиг солидных, но при этом израсходовал непозволительное количество жизненных ресурсов. Так истрепать свой организм к тридцати годам удается далеко не каждому. Если верить, что ты страдаешь всеми перечисленными в медицинском заключении болезнями, то тебя нужно немедля сажать в коляску и везти в дом инвалидов.
— Может быть, — робко начал Вальтер.
— Именно так и поступим. Оставляю в перечне три основных недуга — цирроз печени в начальной стадии, воспаление желчного пузыря и протоков. Это чтобы не нарушать данную мною клятву Гиппократа. Вообще же служить ты сможешь, а вот жить — под вопросом.
Удачно сформулированное умозаключение позволило доктору громко расхохотаться. Отсмеявшись вволю, он пристально глянул на пациента и на секунду задумался.
— Да ты не расстраивайся, Вальтер, это не только твоя вина. Когда родилась твоя шестая сестра, я прямо сказал твоему отцу: остановись, безумец! Вулканы, и те на каком-то этапе перестают извергаться, а ты же не более, чем человек! Он согласился, после чего… родился ты.
Доктор вновь рассмеялся, но на сей раз с сочувствием в голосе. Вальтер готов был разделить радость по поводу своего появления на свет, но тут чей-то голос через микрофон вернул его к воспоминаниям о столике в берлинском кабаре «Салон Китти».
«Уважаемые дамы и господа! — вещал диктор голосом, полным трагизма и скорби. — Мы прерываем наш концерт в связи с экстренным сообщением, полученным только что. Сегодня от ран, нанесенных врагами Германии, скончался ее верный сын, заместитель имперского уполномоченного по Богемии и Моравии, руководитель главного управления имперской безопасности Рейнхард Гейдрих».
Зал дружно поднялся и замер в скорбном молчании. Вальтер пренебрег пафосным ритуалом, легко выбрался из-за стола и, миновав вестибюль, вышел на улицу. Людвиг, ощущавший логику развития событий не умом, а каким-то подсознательным чувством, тут же подкатил к подъезду.