— Дорогой господин полковник, — прозвучал голос над самым ухом, — приглашаю на кружку пива.
Несмотря на отвратительное настроение Гофмайера и еще более мерзкую погоду, лицо Шниттке сияло беззаботной улыбкой.
«Молодую жену похоронил всего два года назад, на службе черт знает что творится, а он улыбается», — с раздражением подумал Гофмайер.
— Спасибо, но так далеко я ехать не готов.
— И не надо! — весело откликнулся Шниттке. — Можем сегодня посидеть где угодно.
Они молча перешли по мосту на другую сторону канала, миновали несколько перекрестков и спустились в уютный подвальчик, переполненный людьми и пивными испарениями.
В зал Шниттке вошел первым, что было явным нарушением табели о рангах. Но, как выяснилось, полностью соответствовало уже сложившимся отношениям на местном уровне.
— Господин майор! Рады видеть вас в добром здравии! — громко обрадовалась хрипловато-прокуренным голосом не очень молодая, но уверенная в своей вечной молодости кельнерша, держа в руках сразу восемь доверху наполненных пивом кружек, — стол уже заждался вас!
Мгновенно расставив принесенные кружки по местам, она ловко выхватила одной рукой из-за угла небольшой столик, приставила к нему два стула и, словно фокусник, проделавший эффектный трюк, застыла в ожидании аплодисментов.
— Для начала две кружки пива, две стопки вишневой водки, что-нибудь закусить и обязательно твою очаровательную улыбку!
— Слушаюсь, господин майор! Как прикажете! — кельнерша вытянулась, щелкнула каблуками и, развернувшись почему-то через правое плечо, удалилась. Вернулась она мгновенно.
Шниттке поднял стопку.
— Господин полковник, не забивайте вашу светлую голову темными мыслями, снимите с лица похоронную маску и замените ее ясной улыбкой.
— Ты неисправимый оптимист. Но сейчас это вряд ли нам поможет.
Гофмайер обреченно опустошил стопку и громко поставил ее на стол.
Шниттке попросил принести еще две.
— Я больше пить не буду, — отмахнулся Гофмайер.
— Это последняя, за которую плачу я. Все последующие — за твой счет.
— Последующих не будет. И вообще ты должен был бы знать, что я пью только за благополучие Германии и мое вместе с нею. А сейчас…
— Поверь мне, сейчас — тот самый случай.
Гофмайер поверил родственнику и выпил.
— А теперь слушай внимательно. — Шниттке наклонился поближе к собеседнику.
— Сегодня перед самым обедом адъютант фюрера по военным вопросам, известный тебе Герхард Энгель, пожелав фюреру приятного аппетита, неожиданно и как бы невзначай добавил:
— Было бы весьма полезно, мой фюрер, если бы вы приняли адмирала Канариса.