Хромов вновь перечитал рапорт, убрал его в стол.
— Не вовремя ты, Федор, Исакова бросаешь.
— Петру нужны люди другие, — ответил Попов и перешел на официальный тон: — Товарищ полковник, прошу моему рапорту дать официальный ход. И еще, — он кашлянул, — вы прикажите Исакову, чтобы он сегодня этот чертов бокс прекратил. Нельзя так.
— Хорошо, Федор Владимирович, в отношении вашего рапорта я посоветуюсь с комиссаром, — ответил Хромов.
Попов неторопливо вышел, Хромов сделал запись в настольном календаре, затем нагнулся к селектору:
— Петр Алексеевич?
— Слушаю, Николай Иванович.
— Зайдите ко мне. — Хромов вынул из стола рапорт Попова, когда Исаков вошел, передумал и спрятал рапорт назад в ящик.
Увидев на Исакове темные очки, Хромов раздраженно спросил:
— Вы что, на кинофестивале?
Исаков снял очки, отвернулся. Хромов успел заметить синяк под глазом и сказал:
— Извините, лучше в очках, — деланно бодрым голосом продолжал: — Поздравляю, Петр Алексеевич, дело по изнасилованию вы раскрыли. Выправляешься потихоньку.
Одобрение начальника разозлило; вместо того, чтобы похвалить Попова, Исаков сказал:
— Попов проснулся. Его заслуга.
Хромов достал рапорт Попова. «Проснулся» — слово-то какое отыскал обидное. Полковник перечитал короткие строчки, язык канцелярский: «Прошу Вашего ходатайства перед вышестоящим командованием... Тридцать один год...» Хромов снова убрал рапорт.
— Попов — хороший работник, если бы не образование.
Исаков слушал вежливо, но равнодушно, и полковник замолчал. В чем-то этот равнодушный парень Исаков виноват, раз Федор решил уволиться.
— Теперь таких работников нет. Попов старая гвардия, из настоящих.
— Он неплохо закончил последнее дело, я, честно сказать, не ожидал, — ответил Исаков несколько удивленно.
— У вас все, Петр Алексеевич? — спросил Хромов, вспоминая, что сам вызвал Исакова, кажется, похвалить, поддержать собирался, сейчас забыл об этом. Спохватившись, полковник сказал: — В девятнадцать часов мы с вами идем к комиссару.
Исаков снял очки.
— У меня вечером операция.
— Ну, если операция... Задержание — причина уважительная. У меня к тебе просьба, Петр. Хватит бокса. Ты же видишь, бессмысленно это, шансы на успех ничтожны.
— Хорошо, что просьба, — сдержанно ответил Исаков. — Я подумаю. А насчет шансов, так я в уголовном розыске выполнял и более бессмысленную работу. Картотеку военкомата помните?
Хромов помнил, у него была отличная память, особенно на свои ошибки.
— Вы правы, Исаков. Поступайте, как считаете нужным.
Молодой почтальон, в котором сразу угадывался подрабатывающий студент, застегнул сумку, расписался в ведомости и сказал: