Что с вами бабушка вы жива? А, а простонала женщина, её веки дрогнули, она открыла глаза. Слава богу, живая. Я сейчас. Осторожно, что бы не сделать хуже, отец Георгий взял женщину на руки и перенёс на стоящую в углу комнаты железную кровать, а потом перевязал ей голову её же платком. Ничего себе реконструкторы, они же бабку чуть не убили, головой об печку. Заигрались в немцев или, не реконструкторы это были, а кто? Неонацисты, точно. Шабаш здесь свой устроили, им же хуже. Сейчас в полицию позвоню, БТР машина приметная на первом посту повяжут, да и скорую тоже вызвать надо. Он машинально достал мобильник. Нет ответа сети, высветилось на экране. Ах да телефон же сломан. Хотя нет, ведь тогда на дороге вообще не работал, а сейчас только сеть не берёт. Попробуем перезагрузить. Но перезагрузка ничего не дала. Работало всё: фото, видио, диктофон и прочие функции, но самого нужного связи не было. Нет ответа сети, по прежнему светилось на экране. Стоп, а может у неё мобильный есть, вдруг подумал отец Георгий. Ну да наверняка есть, раз одна живёт.
Бабушка у вас телефон имеется, обратился он к женщине. Нет откуда, только в сельсовете у председателя до войны был, пока немцы не пришли, последовал едва слышный ответ. И икону, икону мою забрали Николая Чудотворца, ирод офицер немецкий забрал. Я её от власти советской безбожной прятала, а как немцы пришли так в красный угол повесила, думала всё погонят немцы большевиков, а немец её. Так, спрашивать бесполезно констатировал отец Георгий, она от шока, немецкую аккупацию вспомнила и тех старых нацистов с новыми перепутала. Придётся самому поискать. Комната маленькая, а телефон как правило всегда под рукой. А икону то у неё судя по всему действительно украли машинально подумал отец Георгий, беглым взглядом оглядев комнату. Лампадка в красном углу на месте, а вот иконы нет. Но это сейчас неглавное. Мобильник, мобильник нужен. Тогда и неонацистов посадят и икону вернут. Где же он может быть? Так на столе нет, на печке нет на сундуке под газетой, ох ты вот это газета за 22 июня 1941 года, речь Молотова о нападении Германии на первой полосе и сохранилась идеально, будто новая сосем. Отец Георгий взял газету в руки и остолбенел. Газета была новая, да, да новая и ошибки здесь быть не могло. Пальцы явно ощущали новизну бумаги. Но как, откуда здесь новая газета семидесяти двух летней давности? Неонацисты реплику распечатали и тут оставили. Зачем? Или, он резко обернулся. Бабушка какое сегодня число, год какой. Сорок первый, июль месяц двадцать второе сегодня вон календарь на стен…, женщина запнувшись на полуслове, закрыла глаза. Умерла, понял отец Георгий. Но сорок первый год этого же быть немо … Он глянул на висящий возле кровати календарь. Год 1941, 24 год Великой Октябрьской Социалистической революции следовало из заголовка. Все даты истекших месяцев, включая 21 июля, были аккуратно перечёркнуты крестиками.