Я снова вернулась в такой знакомый мир богатства и роскоши.
Отель располагался на живописных холмах Мареммы. На утесе был разбит панорамный бассейн с видом на долину, поросшую ярко-желтой средиземноморской ракитой, которая источала характерный аромат. Бросив чемоданы в номере, который был не меньше моей флорентийской квартиры, я прыгнула в бассейн, чтобы немного поплавать на закате, любуясь бескрайним небом, расцвеченным оранжевыми всполохами. Мне хотелось вобрать в себя это огромное тосканское небо, эти звенящие долины внизу, аромат лаванды, ракиты и жасмина, разносимый ветром, и увезти с собой в Лондон.
В этот момент меня окликнули, и, повернувшись, я увидела низенького мужичка в костюме; его седые кудрявые волосы падали на лоб. Он сказал, что его зовут Карло и он хозяин гостиницы, и пригласил меня поужинать с ним и его женой на террасе.
Через час, с трудом поднявшись с огромной кровати под балдахином, я спустилась во двор, который теперь освещался факелами, к столу под навесом, оплетенным виноградными лозами, где ждал меня Карло.
– Ага! – сказал он, когда я подошла. – Попробуйте-ка вот это. – Он сорвал гроздь с живого навеса и протянул мне. – Называется uva fragola – «клубничный виноград».
Что-то в его манере говорить и вести себя показалось мне странно знакомым. Потом появилась его жена Аурелия. Маленькая и тоненькая, как птичка, в сдержанном льняном костюме, с платиново-серым каре и добродушной улыбкой на лице, Аурелия была классической женой смотрителя замка. В руках у нее был серебряный поднос с тремя фужерами шампанского, и она поприветствовала меня на отличном английском. Мы сели ужинать. На столе были продукты из их сада и виноградников, а также их собственное мясо от кианских коров.
Весь ужин меня не покидало смутное чувство: манера говорить и то, что говорил Карло, его речевые обороты – все это казалось мне знакомым. Весь вечер я силилась понять, и наконец меня осенило: это был Дино. Не считая внешности, они были точной копией друг друга. Я была поражена: даже то, как Карло строил фразы, его необычное произношение, юмор, даже привычка запрокидывать голову. Пока говорила Аурелия, я пыталась побороть ощущение, что все, что так привлекало меня в Дино – те черты, которые, как мне казалось, принадлежали исключительно ему, – на самом деле было просто флорентийским архетипом, а я оказалась слишком наивна, чтобы это понять. Я была здесь иностранкой и без знания Флоренции и местного языка представляла собой легкую добычу.
Внезапно Аурелия умолкла на полуслове, как будто охваченная вдохновением – мне даже показалось, что я вижу, как над ее головой зажглась лампочка.