Его храбрость заразила и меня. И я решила рискнуть, еще не зная, что из этого выйдет и что ждет нас в будущем. Я снова шагнула в пропасть.
Пропасть эта была в стиле эпохи Возрождения – и все же пропасть. Но в этот раз я делала шаг не одна. В этот раз со мной был кто-то, кто держал меня за руку и шагал вместе со мной. От этого мой поступок не становился менее рискованным, но мне уже было не так одиноко. Я поняла: единственным правильным решением будет остаться.
Телефон зазвонил. Это был Бернардо. Мы не разговаривали две недели, и дни мои поблекли. Теперь сложности в его жизни не раздражали меня, а привносили в нее вкус и изюминку, разбавляя повседневность многообразием характеров и энергетических волн.
Я ответила, улыбаясь, и Бернардо улыбнулся в ответ – я ясно это почувствовала. Он сказал, что сидит за столиком в «Рифрулло», и спросил, где я.
– Подожди десять минут, – торопливо сказала я. – Я сейчас буду, я в Сан-Миниато.
Радостная, шла я по извилистой дорожке обратно к Сан-Никколо, едва не подпрыгивая: сейчас я скажу Бернардо, что буду праздновать Рождество вместе с ними. Что касается всего остального, я решила, что лучше сначала подтвердить мои намерения Кристобель и лишь потом сообщить ему, – на всякий случай.
Зайдя за поворот, я остановилась, чтобы пропустить машину, улыбаясь и думая о Бернардо. Когда машина подъехала ближе и затормозила перед резким поворотом, я пригляделась – это была черная «Ауди». Окно со стороны водителя было приоткрыто, и там, так близко, что я могла до него дотронуться, сидел Дино. Он так пристально уставился вперед, что у меня не оставалось сомнений: он меня заметил, и, когда он проехал мимо, я громко расхохоталась. Столько месяцев я безрезультатно вглядывалась в окна каждой проезжавшей мимо «Ауди», перебирая в голове все слова, которые хотела ему сказать, – а может, сразу пристрелить?
И вот теперь, когда мне было совершенно все равно, когда я, радостно подпрыгивая, бежала к Бернардо, он наконец появился, чтобы стать свидетелем моего счастья. О лучшем финале и мечтать было нельзя.
Был канун Рождества, и Флоренция надела свои лучшие праздничные наряды. Никогда еще город не был так прекрасен. Улицы центра украшали сверкающие гирлянды, а между зданиями висели флорентийские лилии. На Пьяцца делла Репубблика красовалась огромная елка, наряженная красными лилиями, а другая сверкала своими огнями напротив Дуомо, из которого доносились рождественские песнопения. В деревянном вертепе с торца собора стояли терракотовые фигурки тончайшей работы, изображавшие Святое семейство среди стогов сена. Мой берег реки ничем не уступал центру – на Пьяццале Микеланджело установили высоченную рождественскую елку, украшенную гирляндами, а башня Сан-Никколо подсвечивалась синими и красными огнями.