В день переезда на Московскую, когда вещи были уложены, запакованы и подготовлены к транспортировке мы с моим двоюродным братом Вовкой – сыном папиной младшей сестры, ошалев от вседозволенности, скакали как на батуте, на металлической панцирной сетке знаменитой, побитой осколками супружеской кровати моих родителей. Наша квартира на Красноармейской оставалась тёте Маше…
Последнее воспоминание об этой кровати датируется в моей памяти 53 годом… Датируется так точно потому, что именно в 53 году папа купил автомобиль «Победу» и мы все – папа, мама, я, Таня и ещё один мой двоюродный брат – Володя – сын тёти Гали, маминой сестры и Афанаса, попёрлись хвастаться покупкой к маминым родителям в Слуцк…
За рулём сидел мамин брат Аркадий, специально для этого переезда вытребованный из Слуцка – папа водить ещё не умел и прав у него не было…
Слуцкое шоссе было очень узким и извилистым. Точно на тринадцатом километре, во время обгона, случилась жуткая авария. Мы скатились в глубочайший карьер. Водитель военного Зила, который нас в этот карьер столкнул, смылся. Дорога, в выходной, была пустынна. «Победа» наша, сделав первый кульбит через капот, легла на бок и покатилась вниз.
Спасла нас, мелюзгу, мама… Она сгребла всех в щель между сидений, прижала сверху своим телом и нас не мотало по салону. Дядю Аркадия прижало рулём и это выручило его. Папы в машине не было, а его дверка, впереди, справа была искорёжена полностью. Я рванул наверх… Но папы на шоссе не было… Только через минут десять мы увидали, что из-под машины, рядом с задним левым колесом торчат папины ноги…
Дядя Аркадий упал в обморок, а мы с мамой, ухватившись за эти ноги вытащили папу из под машины.
Когда он понял, что мы падаем, он открыл дверцу и его вышвырнуло из салона. Упал он на дно карьера раньше чем туда скатилась машина, да так «удачно», что длинные «художнические» волосы ему прижало передним правым колесом, а ноги торчали рядом с задним левым…
Кто-то помог нам вытащить машину, она – вот диво – завелась и мы в состоянии шока проехали ещё километров пять в сторону Слуцка, пока не опомнились и не вернулись домой, в Минск…
Папу перенесли в квартиру уложили на кровать, все уселись вокруг, молчание стояло тягостнейшее… Дядя Аркадий плакал…
Папа открыл глаза и сказал:
– Ладно… Давайте чего ни будь съедим…
В Слуцк, мы везли с собой огромный арбуз, который тоже остался цел. Его мы и съели у папиной кровати. Страх и отчаяние прошли…