Такие отношения были приняты и между родителями. Вмешать отца в пацаньи разборки, считалось стыдным.
Однажды, отлупленный кем-то, в соплях и слезах, прибежал домой, попросил отца вступиться… Папа открыл дверь, выставил меня за порог, сказал: «Разберись сам, потом приходи…».
Не признавали правил дворового общежития девчонки… Они могли толпой напасть на одного и изметелить портфелями, как сорочья стая. Но нарваться на драку с «бабьём», тем более быть ими отлупленным, считалось делом если не позорным, то, во всяком случае, не совсем достойным, поэтому девочек старались особенно не обижать, держались от них в стороне.
Очень почитались те, кто умел хорошо играть в детские игры…
Игр было много… В пикаря, в тюху, в маялку, в лапту, в «замри-отомри», в «порви рукава», в прятки, казаки-разбойники – дворы гудели и звенели от детских воплей, визга, смеха…
Кажется, что сейчас так не играют, да и названий таких игр не помнят.
Детей в каждом дворе было много, коловращение и беготня – беспрерывны…
Никогда более в жизни не просыпался с таким полным ощущением счастья от предстоящего, до краёв наполненного событиями дня, как тогда – в детстве…
Всё было так важно… Ничего нельзя было отложить на потом… И если со двора раздавался крик:
– Выходи!..
То никакие домашние дела, обязанности, мамины запреты – «не работали»… Хлопала дверь, со свистом проскальзывали ступени лестницы под подошвами сандалий и – вперёд… До вечера, до темноты…
По весне, когда таял снег и в яминах, низинах, болотцах образовывались огромные лужи – из досок, ящиков, бесхозных жердей, заборов сооружались плоты, на которых разыгрывались настоящие морские сражения…
Приползали домой, мокрые по уши, стуча зубами от холода и – драны были нещадно и не единожды, за порванные, переквецанные, мокрые пальтишки, штаны, валенки…
Иногда забивались к кому ни будь домой, если родителей не было. А родителей не было часто…
К Светке Фиалке из четвёртого подъезда забирались в окно по водосточной трубе на третий этаж… Она считалась девочкой порочной любила и умела обжиматься, к Ленке из второго подъезда лазили через балкон второго этажа, до которого можно было пройти по карнизу, выбравшись из окна подъезда… Верхом блаженства было времяпровождение в сараюшке и Витьки Гаражи – он держал кроликов и позволял приносить им траву и кормить, у Вовки Посчастьева наводил ужас кожаный с металлическими рёбрами корсет дяди Стёпы… У Женьки Слуцкого мама была библиотекарем, было много книг, книг заманчивых. Например – все выпуски «Приключений майора Нилина». Папа такое чтиво не одобрял и, выклянчив у Женьки очередной выпуск, я забирался дома в дровяной чулан, был такой в нашей квартире, поскольку газовых печей не было, а на кухне стояла огромная дровяная, и, устроившись со свечой, на поленице, под потолком, захлёбывался геройскими подвигами славного майора, который ловил по десять шпионов на пяти страницах.