Это мой город (Белоусов) - страница 94

Нет! Партия коммунистов изжила себя. Профукала и страну и власть. И нечего сегодня «лямантаваць» про великую страну, великую державу. Не было в ней ничего великого, сплошная ложь и мерзость. Спасти страну, построенную на лжи, на подлости, на неверии, на цинизме было нельзя. Она должна была умереть. И похоронить ее нужно было быстро и незаметно и без помпы, чтобы стыда никто не заметил, за то, что этот урод так долго отравлял мир своим смрадом.

Поэтому, никто и на баррикады не вышел, поэтому и защищать труп былой империи не кинулся. Пусть мертвые сами хоронят своих покойников. Живые должны думать о жизни.

Одного жаль – десять лет назад, рухнул колосс, даже не на глиняных, на бумажных ногах, а в моем городе нет-нет, да и пахнет, откуда ни будь из подворотни смрадным запахом разложившегося «ума, чести и совести». Или вдруг встретится на улице, кто-либо из тех, прежних. И не стыдно им, подрумянились, подштукатурились, одеколоном облились, что бы падалью не воняло, и продолжают бубнить по бумажке о светлом будущем всего человечества.

Хорошо в таких случаях мой старшина в армии говаривал, грубо и просто, по-армейски…

– Закрой поддувало! Триппером тянет!..

Отец купил свой первый автомобиль в 1951 году. Это была слегка подержанная «Победа», которую срочно продавал военный летчик, переведенный куда-то не Север. Помню маленький городок, в котором он служил. Помню квартиру с открытыми настежь дверями, удивление по этому поводу отца и предложение пилота войти в дом. Войти, отец вошел, но выйти не смог. У порога легла огромная черная овчарка с желтыми глазами и дала понять, что выйти из дома без распоряжения хозяина никто не сможет.

Странные особенности человеческой памяти, не так ли? Казалось бы, причем здесь собака? Но в памяти эти два «кадра» смонтированы накрепко – автомобиль и собака. Далее в моем повествовании о родном мне городе этот пес появляться не будет – летчик улетел, собака исчезла, автомобиль остался у нас. Водить машину отца учил его коллега скульптор Лева Роберман. С тех пор появилась в душе неистребимая тяга к автомобилям, страсть к вождению, которая в какой-то степени передалась и сыну. Лежа в колыбели, он безошибочно по звуку мотора определял, какой марки автомобиль проехал по улице. Бальзамом для души была нечастая, увы! фраза: «Старенькая «Победа»… Стареньких «Побед» к тому времени, когда сын научился выговаривать их название, осталось в Минске немного. Немного их было и тогда, когда мы ее приобрели. У меня такое ощущение, что количество частных автомобилей в городе было до смешного невелико, и их владельцы знали друг о друге досконально. Знали владельцев автомобилей, что называется в лицо, и гаишники. Их тоже было не очень много, они лихо размахивали жезлами на перекрестках, свистели в свои заливистые свистки с круглым костяным шариком внутри. Гаишники и водители составляли, как бы некую общность. С одной стороны они были антиподами, с другой одни без других не существовали. Каждый знал свою роль, слова, жесты, мизансцены были не единожды отрепетированы и тот, кто выбивался из рисунка роли вызывал искреннее изумление. Постовой никогда не спешил подходить к остановленному им автомобилю. Водитель выходил первый и спешил к постовому с дурацкой фразой: «В чем дело, сержант?». При этом автовладелец приблизительно знал, что взбрести в голову сержанту может все, что угодно. Нужно было учитывать его настроение, настроение его начальства, жены, принятую вчера сержантом «дозу», его сегодняшние потребности и постараться «попасть в масть». Впервые увидал, как работают профессионалы дорожного движения много позже, когда случилась оказия путешествовать на автомобиле по Германии. Во-первых, там полицейский никогда не остановит вас просто так, для «проверки документов». Если нарушения не было – не будет и остановки, поскольку полицейскому, который остановил вас «просто так» вы можете вчинить иск, доказав в суде, что беспричинная остановка нарушила ваши дела и вы потерпели убытки. Во-вторых, полицейский никогда не остановит вас, если он один. Напарник всегда будет контролировать салон, стоя сзади, слева в очень неудобной для водителя зоне, если ему, водителю, вдруг вздумается стрелять в полицейского. В-третьих, не дай вам Бог, выходить из машины навстречу постовому. Тут уж вы сами рискуете нарваться на крупные неприятности, поскольку ваш, абсолютно понятный для «совка» жест униженной вежливости, может быть расценен, как агрессия. Нет, уж, сидите на своем месте, приспустите окошко и протягивайте документы полицейскому, который остановится на точно расписанном инструкцией месте слева и чуть сзади от вас. И это, опять таки, говорит о профессионализме, вам будет удивительно неловко в этом случае, воспользоваться оружием. Вот так и сидите, под двумя внимательно контролирующими вас взглядами, стерегущими любой ваш жест. Я думаю, что где-то в недрах Гаи существует статистика, сколько раз наши постовые нарывались на пули всяческих «братков», которые были, конечно же, во все времена, только из-за того, что действовали непрофессионально, чувствуя себя на дороге полновластным «хозяином-барином».