Никто не отозвался.
Мальчик знал, что произвел много шуму. Они с «отцом» «усовершенствовали» дверь так, что при легком ударе внутри раздавался грохот. Тогда он достал украденный из кают компании ключ и всунул его в скважину, вначале в одну, затем в другую.
Старая, заржавевшая система начала медленно сканировать чип ключа.
Он выявил, что дверь не зафиксировала его выход. Счетчик на ней у панели не изменился.
Наконец загорелся синий огонек и дверь слегка приоткрылась обдав ноги паром.
Мальчик заглянул аккуратно внутрь — никого.
Его не могли не услышать!
Он закрыл за собой дверь, снял противогаз и начал с обыска комнат.
Мужчины нигде не было.
Он позвал его, но не нашел.
Обесточенные коридоры озарялись аварийным светом.
Мальчик облазил все что мог, вышел в реакторную и протер бесперебойник.
— Где ты?! Отец! Папа!
«Это не его дом, а незнакомое ему захолустье», — прорыдал он. Слезы липли к немытым и нестриженным волосам. Одеяло! Завернувшись в него, он застонал.
Плач гас в одеяле мужчины. В последнее время «отец» просиживал ночами в кресле и глядел на запотевающее от поршней и соли ядро.
Теплая атмосфера с постукивающим механизмом привела его в чувство. «Все как прежде, дом — милый дом», — подумал он, расслабляя мышцы.
Мальчик вспомнил, что надо постричься и пошел умыться в туалет. Радиоактивная пыль опасна — он ощущал жжение кожи.
Обычно, он пользовался мусорным отсеком для нужды, но где — то здесь был еще один туалет. Сориентировавшись по цифровому табло, подсвечивающему наклеенную на стене карту, он протолкнул гермодверь, очутившись на развилке. В этой части он не был ни разу. «Почему она не заперта?»
Отчим носил воду в просветленные сектора и баррикадировал на ночь проходы и пролазы. Здесь же было сыро, и холодно. Похоже, он отключил отопление. Указательная стрелка — «спуск на центральную линию». Мальчик надавил на кнопку по соседству. Лампы одиноко пшыкнули, подсвечивая дальнейшие указатели.
При подходе он скашлянул, почувствовав вонь.
В темных затопленных коридорах пахло трупами. Он натыкался на стены и пугливо отпрыгивал, когда его нога наступала на что — то хрустящее.
Вот он! — желтая полоска над дверью и знакомая ручка.
Мальчик медленно открыл дверь и увидел мертвого человека, ставшего за девять лет ему отцом.
По стенам белой кабинки была размазана засохшая кровь, где — то уже впечатавшаяся, и выглядевшая как краска.
Он подошел к лежащему на спине мужчине.
Вся грудь была залита ей, запекшийся и смолистой.
Пальто покрылось инеем, а изо рта пахло разложением.
Немеющими пальцами он натянул противогаз, и подбирающийся к горлу горький ком осел. Легкие в момент наполнились отфильтрованным и безвкусным воздухом с примесью порошка.