Немой как рыба, тихий как тень — так окрестили его поселенцы.
Он, наверняка, без особых проблем убьет десяток навалившихся на него разом людей. И невероятно быстрые и одновременно бесшумные движения подтверждали ее мысли.
Домой… Она вновь брела за мамой к вертящемуся бочонку, и с восхищением смотрела на то, как тот, тарахтя переваривает вещи в своем нутре, выпуская их наружу практически чистыми.
Сколько времени он экономил! Потом они с мамой сидели на крыше здания, и мать рассказывала ей о былых временах.
Кроме города ее мать ничего не видала. Но воображение и умелый рассказчик делали картину почти реальной. Она долго сидела там одна, после того как мать укладывала ее спать, и ложилась сама. Ей не нужен другой, ей хватит и того, что у нее есть. Она не хочет расставаться.
Сидеть на крыше, доделывала материнскую работу, которую она не успела делать днем, и мечтала… мечтала… Вернуться в этот милый теплый уголок.
Ее вспугнула рука, легонько коснувшееся шеи.
Она втянула ее в себя, и подняла широко открытые глаза. В глазах неизвестного промелькнуло сочувствие, и он заметив ее взгляд, быстро переключился на распаковку спальных мешков.
— Любой человек нуждается в отдыхе.
Он бросил в ее сторону один из спальных мешков.
Амалия решилась наконец спросить.
— Почему вы не взяли мою маму с собой? Почему?
Грустные глаза поднялись и встретились с ее взглядом.
— Она бы не дошла.
— Что? — тихо, едва слышно переспросила она.
Неизвестный пододвинулся ближе.
— Думаю ты тоже понимала, что ей не долго осталось.
Амалия распахнула глаза.
— Путь не близок. Она поступила разумно, отпустив тебя. Я долго думал соглашаться или нет.
— Я хочу домой…
— Обучение в ордене сказалось на моей тактичности — извинился Неизвестный.
Он подошел к ней в плотную и начал расстилать постель. Аккуратно отодвинул край, позволив ей залезть внутрь, а сам лег по другую сторону огня.
Амалия долго пыталась заснуть лежа на боку. Трещали плавящиеся щепки, по колоннам скакали тени, не способные за них зацепиться и метаемые произволом огня. Они то задерживались у капителей, то поглощались темнотой. Неприятно пахла плесень, хотя сам мешок отдавал чистотой и хрустел, вероятно, от избытка впитавшегося моющего порошка. Под полом периодически что-то просвистывало.
Костер догорал, а Неизвестный как спал, так и спит.
Не хватало только отсутствующего храпа.
Она закрывала глаза и старалась не думать об окружении, представляя себя дома — так учила делать ее мама.
«Поверь, что ты там, почувствуй запах, тепло, и тебе станет легче».
Ей и вправду стало легче. Она почти заснула. Сновидения проникали в маленькую головку. Она расслабленно задремала, но сон разогнала резко появившаяся перед ее лицом здоровенная крыса. Она издала утробный звук, похожий на шипение. Амалия так и застыла, прикусив язык. Холодный пот заструился по спине, челюсти зажевали перину, и она укрылась с головой в одеяло. Затем писк повторился. «Да их тут целая стая!».