Амалия долго не могла заснуть, но в этот раз не от страха и одиночества. Теперь она не одна. Она не могла заснуть от непомерной благодарности, чувства привязанности к столь далекому, и одновременно ставшему самым близким на всем белом свете человеку. «Мама ты была права. Он — маленький лучик надежды. Для меня, для всех нас».
Неизвестный не спал. Он думал о ней. Ему довелось быть свидетелем жертвенности и ее последствий. Он вспомнил о своей подруге на Безымянном, до Тени. «Она отдаст последний кусок нищему, подарит своего плюшевого мишку ребенку, отдаст сердце бездушному, и может быть будет жить. А если нет? Что тогда?» — Неизвестному стало страшно за Амалию. Она будет помогать всем на своем жизненном пути.
Ей нельзя было являться в здешнем мире. Она родилась на тысячу лет раньше, чем ей стоило бы родиться. Чистая душа, не знающая и желавшая знать боли, страданий и насилия, несущая один лишь свет. Обычный ребенок, который еще не видел ужасов мира, которому мать помогла сохранить свой прообраз, дабы хоть на пару лет оградить девичье сознание от грубой и жестокой реальности. В тот день… Она лишь оттягивала момент, но это единственный подарок, который мать могла преподнести дочери — свою улыбку и воспоминание о жизни.
И от этого Неизвестному становилось больно. Он не приметил за ней прозорливости или должной меры ненависти и хладнокровия, необходимых в Севергарде как воздух. Потому он решил для себя, что ничья «грязная» рука не прикоснётся к ней. Никакой демон в облике человека не достигнет ее волос, не коснётся кожи.
Он задремал, а мозг рисовал красивую картину, как потом они вместе встанут на берега Последнего Предела, в начале нового света.
Во сне он видел отблески факелов в глазах, и ему казалось, что кого — то невероятно знакомого вели на сожжение. Люди кричали, что хотят отчистить душу неверного, но Неизвестный в ужасе проснулся.
Ему никогда не было так страшно, он весь истекал кровью? Нет, это пот. Его бил озноб. Поднял руку: лоб горел, сердце стучало в груди, он задыхаясь упал с кровати и стянул за собой одеяло. Немного придя в себя, он прислонил разгоряченную голову к заледенелому стеклу. С другой стороны окна люди зажигали свечи, ставили светильники, и верили, что таким образом смогут сохранить огонь и тепло внутри дома. И внутри себя.
Все эти ритуалы казались бы смешной причудой, будь это в былые времена, но сейчас, глядя на серьезные лица, с которыми взрослые люди смотрели на «свой огонь», становилось ясно — для них самое важное хранится в нем. Ведь тошные беспросветные вечера всегда угнетают, и нет предела угнетению, с которым постоянно стоит бороться.