Альфредо заинтересованно глазел на то, как слаженно действовала машина. Притягивала магнитом стеллажи, и документы по прорезям сами переезжали на новое место.
Альфредо погрузил пальцы в пепельницу на поручне, вытаскивая недокуренную сигару.
— Омерзительно — сказал он и запалил её.
Фимиам разнесся облачком над парапетом. «Толковые ребята, не крутят дурь, а сбирают в имперских садах. То ли нам всовывают объедки».
Кончив её докуривать, он надавил на полусферу, и та, пыхнув, подала ток в кабинку. Его взнесло к потолку. Стопки книг уже выстроились напротив лица.
Отсортировал по собранным сведениям о вакцинах — без эффекта.
Вспомогательный двигатель заглох, представив глазам Альфредо разбитую на куски карту.
Стеллаж раскрылся как обертка от конфеты. Он дотронулся водянистой поверхности карты и его иридиумовая метка вспыхнула. Горные вершины преобразились.
«Видимо, архив запрограммирован на контактирование с помеченными. Что тут у нас?» — Альфредо раздирало любопытство.
Он инстинктивно огляделся, поскольку его уже ловили «увлеченным работой».
Обертка тут же свернулась.
— Ты и на окружение реагируешь?
«Такие тайны и без охраны?» — почесал он подбородок.
— Я могу за себя постоять — донесся отзвук.
Альфредо схватился за меч, но метка не подводила — архив пустовал.
Он с подозрением прислушивался к свистящим трубкам. Напряженный слух улавливал… птичье пение? Исходившее с карты.
Пение всё отчётливее проскальзывало в уши.
Его заманил захватывающий вид, и он впился в карту с охватившим душу чувством ностальгии.
— В бездну остров… — прошептал он пьянея.
На окружающий мир, отдающий серостью, наползли висячие сады. «Солхеймские колонны!».
Вспомнилось, как гуляли с женой меж террас, по настилам из циновника — объемной одуванчикоподобной травы, греющей босые ступни как махровый ковер. Пух ниспадал с деревьев, а раскинувшееся озеро заполонили алые лепестки. И он, неотесанный, небритый, в паре с изящной и очаровательной незнакомкой. Возвращение с войны и трофей в виде хрупкой талии и сладкого голоска. Что еще нужно мужчине?
Из головы выветрилось, где он находится.
Альфредо судорожно трогал жидкую пленку, отделявшую его от цветущего мира, будто это сближало с многоцветным отражением. Но он не отличал явь ото сна. Краски слились, и пред ним распахнулись долины, поля, безвестные берега и тропические джунгли. Он соскучился по пёстрым тонам, и, вдыхая пышный аромат виноградников, оживлялся, а со скул сходили глубокие морщины. Невиданная резвость прибавилась в дряхлом и ссохшимся теле.
Карта откликалась на малейший жест, импульс, обгоняя полет мысли.