— В чём они провинились?
— В том, что родились на белый свет. Чем думала их шлюха мать, когда отдавалась за бокал в борделе.
Повторный смех, но бездушная маска на части лица поумерила их пыл. Смех стал слегка нервным.
Неизвестный понимал, что тех, кого можно было отговорить уже ушли, и проталкивать воспитательную беседу бес толку, но того требовал регламент. И его сердце.
— Кончай пялиться кретин, вали.
— Это последнее, что я мог для вас сделать. Очнетесь в тюрьме.
Они похватали украденное у стражников оружие, а Неизвестный… исчез. По среди улицы взял и пропал.
— Что за дела?! Слышь ты где!
Недоуменно оглядываясь они начали осматривать стены.
— Мы в этом участия не принимаем — сказали остальные и забежали в первый подъезд.
— Трусы, тут никого нет — сказал бритоголовый, пятясь к проулку.
— Увы, есть — раздался сзади голос. Бритоголовый обернулся и упал, парализованный точным ударом.
Двое вскинули пистолеты и выстрелили. Промахнулись. Неизвестный высоко подпрыгнул и ногами приземлился на грудь первого, второй выстрелил, и пуля отрикошетила об выставленный металлический нарукавник. Он пронырнул под бандитом, и с силой рванул вперед. Бандит упал. Последний замахнулся для удара, попал в блок. И начал задыхаться.
— Отпустиии — прохрипел он.
Люди выглядывали из окон и видели, как Неизвестный в маске поднял за горло над землей человека вдвое тяжелее и крепче его.
— Ты свяжешь своих собутыльников, и сам пойдешь к офицеру, расскажешь ситуацию и прихватишь в каменоломню друзей, на год. Понял?
Спокойный голос поверг в ужас бандита и тот дико закивал, пытаясь последними силами вырваться из стальной хватки.
Неизвестный разжал руку, бритоголовый упал на колени и пытался отдышаться.
— Кто вы? — поднял он взгляд. Но улица была пуста, а следы исчезли. Он глянул на наручные часы, которые украл у одного из полицаев: прошло две минуты, а ему показалось — вечность.
Неизвестный поднимался по заброшенной веревке на дерево. Перебирался с ветки на ветку, и скатился по стволу дерева. «Вот я и дома…»
На террасе размещались приспособления для обработки ран и койки, а сквозь пол проходили толстые ветви.
Особняком крепилась конструкция, предназначенная для подъема к дому на дереве раненых или тех, кто не в состоянии забраться по веткам.
На ось колеса была намотана веревочная лестница. Он приподнял Г — образный зажим, и веревочная лестница съехала к земле.
Он толкнул никогда не запираемую дверь.
Островитяне знали его, и никто не заходил без приглашения. Сняв маску он прошёл в самодельную ванну. Перегородки из дощатых скреп и матрацев кишели клопами, но он обрабатывал помещение специализированным газом из лабораторий просветителей. Ненависть — ненавистью, но сделки — сделками.