— Даю сто пиастров за желчный пузырь варана! Даже двести!
Все такая же толстая, она тянула вверх пухлую руку с зажатой в ней кредиткой с красным слоном[56], на ходу вытащила из расстегнутого кармана еще одну кредитку и размахивала уже двумя.
— Тетушка! — бросился я к ней.
Толстуха, ойкнув, радостно заулыбалась, пухлой рукой с кредиткой хлопнула меня с размаху по плечу так, что я чуть не упал, и, кивнув мне с таким видом, словно говоря: «Подожди минутку», стала протискиваться в середину.
Ко потянул меня за руку:
— Это твоя тетя?
— Да нет, она мне на самом деле не тетя. Это хозяйка харчевни у Трех Каналов, я был у нее подавальщиком.
— Домой пора, — насупился вдруг Ко. — Пошли, вон торговая лодка уже пришла. Мама небось все глаза уже проглядела!
— Ты не хочешь посмотреть, как будут варана разделывать?
— А чего смотреть! Пошли домой, поедим и в лес еще сегодня успеем.
Толстуха, с удрученным видом оглядываясь, искала меня.
— Ан, ты никого здесь не знаешь? Попроси, чтоб купили для меня желчный пузырь. А то мне они не продают!
— Значит, они вообще не будут его продавать!
Она тяжело вздохнула и с сожалением причмокнула губами. Я вспомнил Ба Нгу.
«У твоей хозяйки, — говорил он, — слабая печень[57]. Старуха больше всего боится самолетов. Всегда ищет, где бы раздобыть желчный пузырь!»
Я спросил хозяйку о ее житье-бытье, но она, вконец расстроенная, отвечала сбивчиво и невпопад.
— Ну, а ты-то теперь где? Что делаешь? Хорошо ли тебе? — спохватившись, затараторила она, и на смешном толстом лице снова заиграла добрая улыбка. — Поехали со мной, Ан! Лучше, чем у меня, тебе нигде не будет.
— У меня здесь мама и отец! — засмеялся я.
— Ну?! Значит, своих встретил?
— Ага, встретил!
Ко так заулыбался, что я сразу понял, почему только что он упорно тянул меня домой.
Толстуха начала жаловаться на трудную жизнь, на то, что теперь нельзя устроиться спокойно на одном месте и открыть торговлю. Она поохала еще немного и, окончательно убедившись, что купить ничего не удастся, села в лодку и уехала. Несмотря ни на что, я относился к Толстухе очень сочувственно и очень часто с благодарностью вспоминал ее заботы обо мне в первые дни моих скитаний.
Мы с Ко купили керосин и, закатав брюки повыше, пошли домой кратчайшей дорогой — прямо по застойной, коричнево-зеленой воде через мангровый лес. По дороге мы говорили о гигантском варане.
— Эх, не взяли с собой Луока! — пожалел Ко. — Как ты считаешь, один на один он бы с вараном справился?
— Не знаю…
— Как это не знаешь? Ведь он даже тигра не боится! Ан, как ты думаешь, — вдруг снова спросил он, — этот варан, он в одиночку сюда приплыл, больше такого здесь нет, правда?