За ним тут же последовал Сантьяго, с желанием настойчиво потребовать разъяснение слов. Морс переступил порог, закрыл за собой дверь и оказался в небольшом помещении, отданном под нужды уже не магистра ордена Лампады, хотя привычка его так называть осталась.
Стены явились в исполнении деревянных досок, отлично отшлифованных и залитых блестящим лаком. На деревянно-янтарных стенах повисло несколько картин с изображением зелёных лугов. Пол под ногами совершенно не стучал, от соприкосновения с ними каблуков, ибо они становились на мягкий и дорогой ковёр, с самыми замысловатыми рисунками и непонятными узорами.
Комнатка оказалась столь маленькой, что тут и мебели толком и не помещалось, не то что в других кабинетах, заваленных стульями и диванами. Лишь самое необходимое. У одной стены Данте определил стоять небольшой рабочий стол, на котором по его указу поставили компьютер и стопки документов, а место сидения представилось роскошным тронным креслом. А противоположная стена привлекательна тем, что там стоит только один-единственный диван, обитый кожей, зеленовато-салатового цвета.
И последним украшением комнаты стали несколько книжных полок, полностью забитых толстыми книгами.
Свет попадал только через дверь и единственное окно, но и этого хватало в дневное время, чтобы осветить комнатушку.
Морс прошёл и, обратив взгляд на звук стукающихся клавиш заметил, как Данте уже уселся и уставился лицом и умом в компьютер. Но инспектор так просто отступаться не собирался.
– Простите, но я не понял ваших слов. Что значит «До отдыха нам ещё далеко»? Вы опять задумали нечто…
– Да, – хладно оборвал Валерон Морса, – нечто значимое и фееричное. – И промолчав секунд десять, решил поделиться чуть большим количеством информации. – Когда мы смогли опрокинуть Архиканцлера и вернуться в Рейх не как преступники, а как его слуги, можно сказать мы вступили в незримую войну.
– Между кем и кем? – Дрожа голосом, лихорадочно вопросил Сантьяго, потирая от волнения руки.
– Между Архиканцлером Рафаэлем, его паранойдальной шизофренией, манией величия с одной стороны и с другой меж нами – теми, кто смог вымолить у него условия мирного соглашения. То есть – нами.
Морс слегка побледнел, на его руках стали проглядывать синие вены, а края глаз капельку покраснели от напряжения.
– Почему мы так быстро к этому пришли? Я всё ещё помню, как нас давили снарядами его псы, а через десять дней мы заключаем мирное соглашение. Откуда такая скоротечность действий?
Данте поднялся с собственного места и устремился к окну, став вглядываться в последние лучи уходящего дня и став спиной к Морсу, стал говорить: