- Ничего, не унывай, будут коньки… Анеле наша на днях в город едет. Она такие коньки тебе купит, что все завидовать станут…
Вот остолбенеют ребята! Адомелис выбежит на Дотнувеле, и широкие лезвия так и засверкают молниями. Не то, что теперь: сейчас он ещё еле двигается на своей деревяшке.
Однако Анеле очень удивляет Адомелиса.
- Никуда я не поеду! - отрезает она. - Слышишь? Сказала, кажется!
Ионас краснеет и резко поворачивается к ней. Однако голос его попрежнему звучит миролюбиво:
- Да пойми ты, Анеле, наконец! Ведь учиться нам всем надо… До сих пор ты была передовиком. А сможешь ли дальше без учёбы впереди идти?
Анеле даже и слушать не хочет.
- Не хочу… не могу… Всё бросить - и в школу на год! Не успели ещё жизнь наладить, ничего ещё своего не приобрели…
Адомелис растерянно смотрит то на одного, то на другого.
- Подумала бы ты хорошенько, на какой мы севооборот переходим! - убеждает её Ионас. - А механизация какая! С твоими четырьмя классами тебе только в огороде копаться, а не бригадой руководить… Агротехника - это наука, её освоить надо… Если бы меня правление послало, поехал бы сегодня же! Скажи, разве раньше мы могли так учиться?
- О, ты поехал бы! - вся вспыхнула Анеле. - Кто любит, тот не уезжает… Да, да, не любишь ты меня!… Иначе и слова этакие не слетели бы с языка!
Ионас молчит, покусывая губы.
Адомелис впервые видит, как ссорятся Ионас и Анеле. Он стоит подавленный, уставясь па ножку стола. Что это вдруг за несчастье стряслось!
- Не надо мне… У меня есть коньки… - бормочет он.
Анеле бросает чулок - клубок шерсти закатывается в самый дальний угол - и обнимает Адомелиса. Гладит его волосы, заглядывает ему в глаза и шепчет:
- А ты меня, Адомелис, из дома не прогнал бы, правда? А коньки я тебе и без этих курсов куплю! Увидишь, куплю!
Побледневшее, бесконечно родное лицо Анеле так близко, что её горячее дыхание обжигает мальчику веки.
Слыханное ли дело: Анеле, его большой, хороший друг, уважаемый всеми бригадир, просит у него защиты?
И кто её обидел? Тоже его большой, справедливый друг Ионас!
А кузнец меряет комнату большими, тяжёлыми шагами. Каждый шаг больно отдаётся в груди Адомелиса. Остановившись вначале у одного окна, потом у другого, Ионас хватается за карманы. Неужто он ищет папиросы? В канун свадьбы Ионас бросил курить и с тех пор на папиросы даже не смотрит.
Адомелис осторожно высвобождается из рук Анеле и отступает к дверям.
Никто сегодня его не удерживает, не так, как обычно, когда его силою тащат из сеней и даже из калитки обратно в дом.
Анеле вздыхает, поднимает клубок и возвращается к столу.