Пионер, 1954 № 04 (Журнал «Пионер») - страница 38

Прежде мы были связаны только с небольшой группой рабочих, которым помогали изучать марксистскую теорию, а теперь перешли к широкой агитации на фабриках и заводах. Мы организовывали митинги, маёвки, распространяли прокламации.

Владимир Ильич предложил разбиться нам всем на группы так, чтобы каждая группа вела работу только в определённом районе города.

Руководил всей работой центр во главе с Владимиром Ильичей.

Прежде мы нередко хаживали друг к другу в гости из одного конца Петербурга в другой. Владимир Ильич запретил нам эти неделовые посещения.

- Помните, что мы ведём острую борьбу с самодержавием, - сказал он. - Нам надо учиться конспирации у старых революционеров.

Сам Владимир Ильич был великолепным конспиратором. Он умел очень ловко скрываться от сыщиков. Он тщательно изучил расположение проходных дворов Петербурга и, отправляясь на «явку», частенько брал с собой запасную шапку. Заметив шпика, он быстро заходил в ближайший проходной двор, переодевал на ходу шапку, приподнимал воротник и

появлялся уже на другой улице совсем неузнаваемым.

В 1895 году Владимир Ильич ездил за границу, чтобы установить связь с группой русских марксистов-эмигрантов. Жандармы получили строжайшее предписание тщательно осмотреть весь багаж Ленина. Но как ни старались, они не смогли обнаружить ничего запретного. Ленин сумел спрятать от сыщиков и провести в чемодане с двойным дном нелегальную литературу и новый печатный прибор.

Какой это был замечательный подарок для нас! Теперь можно было печатать и листовки в большом количестве и даже брошюры.

Размах работы становился с каждым днём всё шире. Владимир Ильич объединил все марксистские кружки Петербурга в единый «Союз борьбы за освобождение рабочего класса».

Полиция сбилась с ног, стараясь выследить и захватить Ульянова.

Ленин в рабочем кружке.

В. Прагор.

В декабре 1895 года Ленина, а также всех нас, входивших в руководящий центр, арестовали. Арестовали Ванеева, Старкова, Запорожца, меня… Глубокой ночью мы очутились в предварительной тюрьме, на Шпалерной улице.

Мы сидели в «одиночках». Пять шагов в длину, три шага в ширину. Высоко под потолком небольшое оконце. Откидные стол и стул, ввинченная в стену кровать, в двери - глазок для надзирателя. Больше года провели мы в этих мрачных камерах.

Каждый день нас по одному выводили гулять. Гуляли мы в маленьких деревянных клетушках, разгораживающих тюремный двор. В середине, на вышке, медленно расхаживал часовой, следя за тем, чтобы заключённые не переговаривались.

Из окна моей камеры, подтянувшись на руках, можно было увидеть тюремный двор и товарищей на прогулке. Это было не так-то просто: сквозь глазок в тяжёлой запертой двери почти непрерывно следил надзиратель. Но никакие силы не могли удержать меня в те часы, когда на прогулке должен был быть, по моим расчётам, Владимир Ильич.