– Как ты дошла до такой жизни? – спросил Марк. Она не заметила, как он проснулся. – Татуировки, дети?
– Молча. – Она продолжала гладить его по волосам, рука не дрогнула.
– Знаешь, если бы я хоть как-то мог догадаться, что ты будешь помнить меня все это время.
– Ты бы не женился? – не выдержала Таша, прерывая монотонное движение.
– Не знаю, – немного подумав, вздохнул Марк, перекатываясь на спину. Похож на Давида Микеланджело – каждая мышца прорисована. Идеал.
– Тогда что бы изменили мои чувства? – Это прозвучало немного резко.
– Все. Неужели ты не понимаешь? – Марк резко сел и уставился ей в глаза. Она полуприкрыла веки, стараясь избежать его взгляда, но он схватил ее за подбородок, развернул к себе и заставил посмотреть на себя.
У нее перехватило дыхание – о ком он сейчас говорит? О ней или о Наташе? Их история была стара как мир. Марк любил Наташу, она любила его, а Глафира была лишь младшей сестрой, по уши влюбленной в парня собственной сестры. Наташа и Марк собирались пожениться в старой церкви на опушке леса, а потом сказать родителям. В оговоренный день и час Наташа ждала Марка, но он так и не пришел. А позже она узнала, что он уехал с другой. От отчаяния она решила найти себе мужа на другом конце земли. Ей это удалось, и какое-то время она даже была счастлива. Пока не пришла Глафира и не забрала у нее все.
– Ты была бедовая, – продолжал Марк, не замечая ее смятения. – Уехала в Англию, вышла замуж за англичанина, он погиб в пожаре. А потом провал, дыра. Что произошло за это время? Отец детей – англичанин? Почему ты вернулась? Бросила все и закрылась в этой дыре? От чего ты бежишь?
Таша села и накинула на плечи плед, валявшийся неподалеку, – сколько раз она просила детей класть вещи на место, и ровно столько же они игнорировали ее просьбы. Но сейчас это было даже кстати. Колючая шерсть вернула способность чувствовать реальность.
– От кого? От себя, Марк. Я бегу от себя, – поджав колени к груди, наконец-то ответила она.
– От себя не убежишь. – Он сел рядом с ней и коснулся головой ее головы.
– Да? А мне это почти удалось.
Некоторое время они посидели молча, слушая треск догорающей свечи.
Темнота постепенно прояснялась.
– Я могу побыть еще неделю? – будничным тоном спросил Марк и до того, как Таша успела возразить, добавил: – А потом я уйду. Я буду сидеть тихо, только ты приходи ночью.
Таша продолжала рассматривать тьму. Этой ночью она не сомкнула глаз, но даже к лучшему. Чем больше устаешь, тем меньше думаешь – золотое правило, которое она вывела после трагедии. Пора выходить в сад и заниматься хозяйством: доить корову, собирать яйца, раздавать корм, замешивать тесто на утренние блины. От одной мысли она чуть не разревелась. Странно, ведь в последнее время ей даже начали нравится все эти рутинные действия, они здорово помогали в побеге от реальности. И вдруг она почувствовала такую острую ненависть к рутине. Словно механизм, который нещадно эксплуатировали, вдруг начал сбоить.