Даня и сам не понял, почему послушался эту строгую незнакомку. Наверное, та просто выглядела так, что ослушаться было немыслимо.
– Приглядите за ним! – выкрикнул он бесполезную фразу и приспустил на улицу.
Таша была уже в конце переулка и готовилась повернуть к оврагу. Даня нагнал ее за несколько секунд.
– Кто бегает в платье! – заорал он на незнакомку. Ему требовалось выплеснуть на кого-то злость, боль и ужас. Женщина показалась отличной кандидатурой. Та не ответила, желая сберечь дыхание.
– Почему у вас нет телефона, вы что, в Средневековье живете? – продолжал орать Даня.
Таша ускорилась, стремясь убежать от несправедливых обвинений и хамства. Но Данила не был намерен сдаваться и продолжал кричать ей в спину:
– Почему папа у вас, а не в «Особняке»? Почему вы разрешаете приходить к себе пожилым людям, если даже врача не можете вызвать! Если с моим отцом что-нибудь случится, я с вас три шкуры спущу! – прохрипел он, сбиваясь с дыхания и понимая, что отстает от Таши, но та вдруг резко остановилась. Повернув к Дане пылающее лицо, заорала в ответ:
– Почему дети вообще сдают своих родителей в дом престарелых?
– Потому что я физически не могу быть с ним! – Даня остановился в нескольких сантиметрах от странной женщины.
– Да? Есть дела поважнее? – не выдержав, фыркнула та, глубоко дыша и снова разворачиваясь, чтобы продолжить свой бег. Они пересекли овраг по проторенной тропинке. До особняка оставалось не больше трехсот метров.
– Я путешественник во времени! – крикнул Даня.
– А я – королева Англии, – не оборачиваясь, кинула Таша, вкладывая все свои силы в последний бросок и врываясь в «Особняк» с громким криком: «На помощь!»
* * *
Она плакала уже третий час. Генриха Карловича забрала «Скорая помощь», предварительно диагностировав «инфаркт». Марк был растерян, не знал, что и делать. Дети, словно почувствовав ее настроение, вели себя тихо и улеглись спать пораньше. Старшие взяли на себя заботу о младших и дали Таше возможность прийти в себя. Она зацеловала Катю и Митю и чуть не утопила их в слезах.
Колокол на деревенской церкви, где-то бесконечно далеко от их мира, пробил полночь. Таша устроилась на веранде на толстом одеяле, положив голову на колени Марка. А тот сидел, прислонившись к стене и перебирал ее густые тяжелые волосы.
– Послушай, в этом нет твоей вины, – в стотысячный раз он попытался достучаться до ударившейся в самобичевание Таши.
– Есть! Это все мои дурацкие идеи. Я думала, жизнь ближе к природе и отсутствие всех этих современных технологий, от которых одни беды, поможет. Но это не помогает. Если он умрет, то я себе этого не прощу!