– Да, теперь я знаю, но тогда думал, это поможет. В общем, в одном из этих баров я убил в драке человека. Самое смешное, что я даже не помню, из-за чего эта драка началась. Я был пьян.
– Папа был в ярости? – Несмотря на горечь момента, Таша не смогла сдержать улыбки.
– Папа был в ярости, – кивнул Марк, доедая бутерброд и прислушиваясь к внутренним ощущениям. Организм насытился, больше не нужно. Он встал и подошел к столу, взял кружку с квасом и выпил ее в два глотка.
– А молочка домашнего холодного не найдется? – Марк выжидающе уставился на Ташу, и во взрослом мужчине она вдруг увидела маленького мальчика – такого же лохматого, темноглазого и заспанного.
– А твоя аллергия на молоко уже прошла? – удивилась она. В детстве из-за этой самой аллергии Марк всегда отдавал Наташе свои ватрушки и запеканки, которые та просто обожала.
– Аллергия? У меня никогда не было аллергии, – пожал он плечами.
– Но ты…
– Я врал. Я всегда тебе врал, Натали. Мне хотелось сделать тебя счастливой, пусть даже с помощью ватрушки, – он осекся, – но ты не переживай. Я с этим завязал. В смысле, с враньем. Теперь только правда, правда и ничего кроме правды. Знаешь, тюрьма действительно учит жить по понятиям. Поэтому вот тебе святая правда: я пережду у тебя несколько дней, постараюсь быть максимально осторожным, чтобы никого не подставить. А потом я уйду, и ты больше никогда меня не увидишь. Договорились?
Таша отвела глаза в сторону и кивнула:
– Договорились.
Почему она не бежит к Федору Никитичу? Не звонит в полицию? Не зовет на помощь? Прячет у себя в доме преступника-рецидивиста? Конечно же, она знала ответы на все эти вопросы, но признаться самой себе было бы слишком. Она и так забрала у сестры почти все. Осталось только забрать любовь.
Некоторое время они сидели молча, каждый думая о своем, но Таша была готова поклясться, мысли у них почти одинаковые. Яркие вспышки воспоминаний – сумасшествие, смех, страх, любовь и ненависть.
– Почему ты его не убил? – немного помолчав, все-таки спросила она.
Она даже не сомневалась, что, реши Марик кого-нибудь убить, он бы это сделал играючи.
– Потому что я не убийца, Натали, что бы они обо мне ни говорили.
* * *
Данила проснулся несколько часов назад, вывел на прогулку Жоржика, малодушно сократив ее до пятнадцати минут: на улице было сыро и ветрено. Пока Жоржик делал свои дела, Данила спросил у виртуального помощника, что интересного ожидается сегодня в городе. Список развлечений его впечатлил, и он некоторое время колебался между премьерой нового фильма и баскетбольным матчем. В результате отверг обе идеи – дома у него был прекрасный домашний кинотеатр и машина для изготовления попкорна. А на баскетбольном матче в одиночестве он будет выглядеть странно. Не то чтобы его тревожило мнение окружающих – нет. Данила ориентировался на собственные ощущения – идти самому на матч не хотелось.