«Куда, скажите Бога ради, она меня завела?»
— Кажется, твоему другу приглянулась моя шахская ваза бургундских времен, — сказал Эйвон, давая распоряжение об ужине.
— Еще бы! — скованно кивнул я, наизусть однажды выучив рисунок украденной вазы с Центрального Музея Международных Искусств.
— У вас хороший вкус! — уверили меня и пригласили за стол.
Мы сидели в небольшой комнате с камином, ценность которого мне сложно было представить.
— Ви, до меня дошли слухи, что Горн скончался от сердечного приступа. Это правда? — отпив бургундского вина, Эйвон взял Виолу за руку.
— Конечно, нет! — насупилась девушка. — Отец погиб от рук бандитов, которые бесчинствовали в старой шахте.
«Но руку так и не убрала», — заметил я.
— Какое облегчение. Я уж было подумал: такой человек и такая бессмысленная смерть, — Эйвон наполнил бокал Виоле.
— Уже поздно, думаю нам надо отдохнуть, — я взглянул на деревянные напольные часы. — Уже начало третьего, а нам рано утром вновь в дорогу.
— Как? Я думал, вы задержитесь хотя бы на пару дней?! — Эйвон взял и вторую руку Виолы и умоляюще взглянул ей в глаза.
— Прости, но мы действительно лишь переночевать, — виновато ответила Виола, но так и не высвободила свои руки из крепкого захвата гостеприимного хозяина дома.
— Вот так всегда, — вздохнул Эйвон. — Хорошо. Я выделю вам две комнаты, чтоб…
— Спасибо, нам хватит и одной, — перебил я его и твердо взглянул в глаза. Без присмотра я Виолу здесь не оставлю.
Виола опустила взгляд на свои руки и, скромно улыбаясь, наконец их освободила.
— Как скажете, — медленно произнес Эйвон и удивленно перевел взгляд на Виолу.
Через десять минут мы уже занимали постель в выделенной нам комнате. Про убранство покоев я лучше промолчу. Скорее всего, это дом скупщика краденного. Только так можно объяснить всю эту роскошь в таком захолустье.
Я лег подальше от девушки, благо кровать это позволяла. На душе была такая злость и обида, что я ничего не мог с собой поделать, наверное, это ревность.
— Спокойной ночи, Морт, — тихо сказала девушка.
— Спокойной ночи, Ви, — отозвался я, передразнивая одного противного типа.
— Это возмутительно! Аландор, почему вы ничего не предпринимаете? — кричал посол из Лорнела, глядя на черный дым, валивший из площади.
— Норман, вы же видели, что как только я выхожу к народу, то некие люди стараются сделать все, чтоб я не был услышан, — в который раз повторял Алан. — Кстати, а вам не кажется это подозрительным? — обвел он взглядом послов, остановившись на Гордоне Шольце.
— Это более чем подозрительно! Это ещё и опасно! Тогда созывайте армию и силой разгоняйте их, — не унимался Норман, который среди всех оказался самым трусливым. — Это не слыхано, чтоб глава государства был так опозорен. Вы слышали, что они там кричат?