Не знаю сколько прошло, пока мы мчались по дороге, но стемнеть успело окончательно.
— Как думаешь, далеко еще до речной дуги? — спросил Николас, спешиваясь с коня.
— Понятия не имею, но думаю не меньше часа скоростной скачки, которая сейчас невозможна.
— Думаю успеем, главное не заблудиться.
И мы сетуя о том, что негодяй мог замышлять свои коварные планы и немного поближе, осторожно пришпорили коней.
— Нет, ну почему именно там?! — не унимался Ник, поплотнее закутывая свой плащ.
— Видимо, для ритуала это имеет какое-то значение. Там вроде когда-то и деревня была, да сгорела однажды дотла, говорят ничего уже и не осталось. Кто его знает.
— Я поспрашивал за нашего Шольца и люди рассказали мне очень интересные вещи. Оказывается, он родился в очень многодетной семье, толи десять человек, может и больше было, так вот у каждого нашелся какой никакой дар, кроме него. Печально, да? Может все дело в этом? Все твои братья и сестры, как будто избранные, а ты изгой, белая ворона.
— Ты считаешь себя избранным?
— Как бы это ни звучало, но да. А ты нет? — я пожал плечами. — Сколько возможностей открывает нам наш дар. Мы столько хорошего можем сделать для людей. Я с детства считал, что меня выбрал сам свет и послал шанс совершить пусть маленький, но подвиг. Все это дается не просто так и мы всю жизнь должны доказывать, что мы этого достойны.
— Я, конечно, не размышлял об этом так глобально, но не раз был свидетелем того, как и обычный человек делал что-то настолько героическое, что для меня он становился обладателем самого прекрасного и сильного дара на свете — это человечностью. Если бы Шольц обладал этим даром, то не погибло бы столько людей и если у него все же получиться сегодня провести свой ритуал и обнаружить, что зеленый кристалл подделка, то страшно представить чего он еще натворит.
— Человечность?! — задумался Ник. — Да, это в человеке либо есть, либо там такого и не слышали. Я очень сожалею, что не признался тебе раньше, Морт. Мне не хотелось, чтобы еще и ты носил этот груз с собой, — вновь начал винится он.
— Может и правильно, что не сказал, — неожиданно признался я. — Ведь для меня закон был всегда на первом, основном и единственном месте и, не проработав с тобой столько времени и, не узнай я тебя поближе, даже не знаю, как бы я отреагировал на такое признание.
— А теперь ты изменился, да? — с улыбкой в голосе спросил он.
— Да. С ней попробуй не измениться, — засмеялся я. — Уже б давно в тюрьме сидела, еще с первой нашей встречи, — и вот так за час, а то и больше, я выложил своему другу все истории наших с Виолой забавных и коротких встреч. Ник долго смеялся, а потом, увидев, что я поник, похлопал меня по плечу: